Снохождение
Шрифт:
— Киноварь есть? — деловито осведомилась Миланэ, одевая свиру.
— Должна быть.
Взяв в руки стамп подруги, Хильзе дотронулась когтями к щеке и наблюдала,
— Прости, Миланэ, что спрашиваю… Я помню, что с игнимарой у тебя всё даже слишком хорошо. А как с мансурой? Как вообще с траурным церемониалом? — спросила она.
В прихожей что-то упало с глухим стуком. И разбилось.
— О нет-нет-нет… — послышались стенания и неприличные слова.
Сухой, утомлённый, угасший голос.
Но
— Я не подведу.
«Сколько раз это было? Сложно сосчитать…», — подумала Миланэ и сильным рывком затянула пояс. Туго. Ещё сильнее. — «Не беспокойся, сестра».
— Принесу мансуру и киноварь.
Неприятно влезать в одежду, которую совсем недавно спокойно отбросила прочь. Неприятно куда-то собираться среди ночи, чтобы сжечь незнакомое тело незнакомой души. Но Миланэ знает: таков удел Ашаи.
Сирна — к поясу, сумка — одета. Готово.
Миланэ вышла из комнаты и столкнулась с Хильзе.
— Как я, нормально? — тихо спросила ученица о своём внешнем виде.
Как ведь неудобно, нехорошо идти на сожжение в дорожной одежде! Но что поделаешь.
— Всё отлично, — приврала Хильзе. — Держи.
Вот и мансура. Ритуальный духовой инструмент, который используется только Ашаи-Китрах.
— Спасибо.
Они вышли в прихожую и застали ещё не старого, но уже утомленного жизнью льва за уборкой осколков вазы, которую он нечаянно опрокинул с комода.
— О, преподобная, будь я неладен, я не хотел этого…
— Ваал мой, да пусть лев забудет. Мелочи.
— О, простит мне видящая, пусть простит… — продолжал он ползать, выискивая осколки на полу.
Ваалу-Хильзе без лишних разговоров подошла и подняла его за локоть. Заметно, что ему страшно и неуютно всё, абсолютно всё: находиться здесь; просить Ашаи; носить этот траурный чёрно-красный халат, с непременными узорчатыми огоньками, из недорогого тафта; искать осколки вазы.
Он встал, с неуверенностью и тоской поглядел на неё, а потом — на Миланэ.
— Сир Нрай-ла пусть выслушает: я сейчас не могу пойти на обряд сожжения мужа вашей сестры, пусть его душа найдёт Нахейм. Не имею никакой возможности.
— Ооо… — застонал он, обхватив руками голову и неуклюже приседая на грубый табурет.
— Пусть Нрай-ла погодит с огорчением.
Лев застыл в смешной
— Это — Ваалу-Миланэ-Белсарра, ученица у порога Приятия из Сидны. Моя лучшая подруга…
«…лучшая подруга…», — эхом прозвучало в сознании Миланэ.
Да, у них были хорошие отношения в дисципларии, вполне хорошие. Но пересекались они не так часто. И, по правде говоря, Миланэ сильно сомневалась перед тем, как попросить приюта, полагая, что негоже хорошим знакомством оправдывать трёхдневное беспокойство. Кроме того, в большинстве городов Империи для Ашаи в гостиницах и постоялых дворах есть весьма существенные льготы, так что её желание переночевать у Хильзе можно было бы вполне воспринять как скупость.
— …которая пойдёт со львом и сделает всё, что полагается. Пусть лев не беспокоится о том, что она ещё не сестра-Ашаи. Во-первых, это вполне по традиции, во-вторых, Миланэ — уже почти сестра, в-третьих — это одна из лучших учениц, которых я знаю. Так что я отдаю это служение.
Любая Ашаи может переложить свои обязанности — «отдать служение» — ученице, которая прошла Церемонию Совершеннолетия, наблюдая за нею или просто поручившись за неё.
— Я принимаю, — негромко ответила Миланэ.
Сестра-Ашаи с тенью удивления посмотрела на подругу.
Эй, ну же. Хильзе, ты что, забыла? Так принято по церемониалу.
— Оооо, так мой зов к Ваалу услышан! — возрадовался лев.
— Вполне, — кивнула Хильзе. — Ещё раз сожалею, что мне лично приходится отказать в услужении вашему доброму роду. Но вместо меня будет Ваалу-Миланэ-Белсарра.
— Можно просто Ваалу-Миланэ, — улыбнулась дочь Андарии.
Нрай серьёзно посмотрел на неё и выдал жалкое подобие улыбки в ответ.
Миланэ поняла, что поступает нетактично, расточая радость перед траурной церемонией.
— Спасибо, достойнейшая госпожа, спасибо, — рассыпался в благодарностях Нрай-ла, сжав вместе руки.
— Таков удел сестринства, благодарностей не надо, — махнула рукой Хильзе, непринуждённо прислонившись к дверному проёму.
— Полагаю, время не ждёт. Рассвет нескоро, но его час придёт. Мы должны успеть.
— О да, да, сиятельная. Да. Поторопимся, если можно, — сказал он и осторожно, выжидающе приоткрыл входную дверь. — Ещё раз благодарю. Мы… наш род этого не забудет, клянусь.
— Нет места для благодарений и клятв в час скорби. Ясных глаз, Миланэ.
Традиционное, чуть старомодное напутствие в среде Ашаи-Китрах. Сейчас так редко говорят.
— Спасибо, сестра. Доброй ночи тебе, — выходя, молвила ученица.
Хильзе кивнула, чуть улыбнувшись, прикрыла за ними дверь. Закрыла на засов, подняла левую руку и, задумчиво-грустная, несколько раз провернула серебряное колечко, глядя на него.