Снохождение

mso

Печально.

— Я уезжаю на днях в Андарию. Приглашаю мою Ашаи в поездку, — вывел патрон из мыслей неожиданным предложением.

Миланэ, отодвинув тарелку, глубоко вздохнула. Решение надо принять молниеносно, и правильное решение.

«Нет. Конечно, нет. Некогда».

— Мне очень жаль, мой патрон. Я прошу дать возможность отказаться. Здесь у меня ещё много обязательств и дел; видит ли сир, именно таких, которые возникают на новом месте… Впрочем, если я необходима, то я буду там, где этого требуют интересы патрона.

Тансарр засмеялся,

откинувшись в кресле:

— Что ты, — стучал он когтями по столу, уже неплохо принявший на душу, — там надо уладить мелкие дела. Подумал, захочешь родные земли увидать. Тогда оставайся… присмотришь за моими. За Сингой особенно. Да, сынок?

Тот улыбнулся и пробормотал нечто невнятно-нейтральное.

Синга сидел напротив Миланэ; будь он порезвее, то смог бы занять место прямо возле неё, а то, что он желал этого, можно ощутить и без всякой эмпатии. Но место напротив давало ему одно преимущество: он мог сидеть и есть её глазами. Что и делал. Весь вечер он глядел на неё, сопровождал взглядом, когда она уходила; это поселяло неудобство и некую смуту в душе. Миланэ намеренно избегала встречи взглядов, хотя общалась со Сингой, шутила и оказывала столько же внимания, сколь и другим гостям.

Вечер удался, все довольны, Миланэ отбыла своё; уходила она, безусловно, позже всех гостей, далеко-далеко за полночь. Она мило попрощалась с Ксаалой, поблагодарила Тансарра за прекрасно проведенное время, вышла под колоннаду парадного входа и приготовилась отъезжать, вся в завтрашнем дне, как вдруг ощутила прикосновение к ладони.

— Милани…

— Синга, перестань. Ты ведь знаешь, — она освободилась от плена.

— Я ничего не знаю, — он снова попытался встретить её ладонь, но безуспешно.

— Мы с тобой говорили, — она пыталась сказать строго, но вышло совсем не так.

— Слова тут бессильны.

Она направду не знала, что с ним делать. Оказалось, что вовсе не в её характере просто взять и отвадить прочь, а особенно, если лев не вызывает неприятия.

— У тебя кто-то есть?

Вопрос явно не из ревности; точнее, не столько от неё, сколько от непонимания: почему ты так отвергает меня?

— Синга! Ты не понимаешь. Ты ничего не понимаешь, — молвила Миланэ, грустно кивнула и уехала домой.

Несмотря на целый день, наполненный множеством дел, Миланэ ничуть не устала. Ночью спала плохо: вставала часто, смотрела в окно, рисовала на нём узоры, ходила по комнате, пробовала читать книгу, но быстро бросила. Вспомнилась Арасси, и это довело до плача. Вконец измученная этой неопределённостью, она ждала сегодняшнего вечера; сегодня она будет знать, когда и как ей помогут Вестающие. Они обещали. Они должны.

— А если не помогут? — задавала себе вопрос в пустоту.

Взяв пласис, веер и венец, дочь Андарии ушла на этот вечер под открытым небом.

Вход по приглашению, вежливые стражи на входе.

Чувствовалась там совершенно лишней, чуждой, испытывая то самое ощущение, когда тебе надо отбыть-отмучить какое-то торжество, хотя музыка была прекрасной, еда вкусной, воспитанницы фансиналла танцевали с различными кавалерами фромал и повсюду можно было найти прекрасную светскую беседу.

— Милани! Рада тебя видеть! Знакомьтесь: Ваалу-Миланэ, подруга по дисципларию и прекрасная Ашаи!

Её нашла подруга Эмансина. Миланэ совсем забыла, что она имеет служение в фансиналле, да и вообще запамятовала о её существовании, поэтому появление этой Ашаи схватило ну совсем врасплох. Но оказалось весьма кстати: Эманси стала мостом между нею и другими, вообще разбила одиночество, хоть и не уняла тревог.

Тем не менее, Миланэ спешила встретиться в Фреей. Ей хотелось определённости здесь и сейчас.

— Эманси, а Вестающие здесь есть?

— Что? — удивилась та, чуть навострив ушки и хмельно улыбаясь. — А! Может и есть. Не знаю, не видела. Они на улицу ночью выходить не любят, запрутся в отдельной каморке и ведут там свееетские беседки, — смешно кривлялась Эманси. — Куда им до нас, приземлённых.

— Я серьёзно спрашиваю.

— Может быть, Милани. Пойди, может, спроси список гостей, — с иронией молвила та.

— А это не ты мне прислала приглашение на вечер? — Миланэ отставила кубок на поднос рядом проходившей служанки, и сделала это неудачно — кубок упал. Но Миланэ даже внимания не обратила.

Такое вполне могло быть. Она могла принять приглашение Эманси за приглашение Вестающих. Вроде мелочь, но на самом деле — почти катастрофа.

— Пффф, — смешно и немного пошло прыснула Эманси, — кажется, Миланиши, тебе хватит вина. Нет, не я. Думала, у тебя дел много, ты пока только обживаешься в Марне…

Осторожные поиски действительно оказались малоуспешными: почти все ей отвечали, что ничего не знают. Одна Ашаи, старшая сестра, правда, повела ухом и ответила, что приходить на такие вечера — не в духе Вестающих; но вообще — в жизни всё возможно. Также Миланэ увидела знакомое лицо в толпе, но всё никак не могла вспомнить, где видела эту высокую львицу. Та тоже заметила Миланэ, но почему-то поспешила в другую сторону.

«Наамрая!», — осенило Миланэ. Да-да, та самая львица, что приходила наниматься в качестве домашней прислуги, и которой пришлось выслушать отказ. — «Обиделась тогда, наверное. Только что она делает на званом вечере в фансиналле?».

И когда она почти отчаялась и приготовилась вынуть мантику Карры, чтобы понять — уходить или нет — к ней подошёл статный, одетый в прислужническое платье лев:

— Яркоогненная, красивого вечера львице-Ашаи.

Вопросительный взор. Миланэ молча уставилась на него; лишь повременив, ответила:

— Доброго вечера, сир. Чем могу быть полезна?

— Меня просили передать, что встреча состоится чуть позже. Сиятельную просят немножко подождать.

«Немножко» оказалось временем после полуночи. Миланэ порядком устала, да и все уже почти разошлись, и Эманси тоже, как лев снова подошёл к ней: