"Сносхождение" (1-12 эпизоды из 16)
Шрифт:
Стараясь не обращать на неугасающую боль внимания, я выбежал на стекающуюся под откос улицу. И пробежав её наполовину, услышал металлические шаги, движущиеся мне навстречу.
«Должно быть, он побежал в обход».
Бежать назад в гору было невыносимо. Меня всего трясло от напряжения и ещё больше от мысли, что я лишил человека жизни. Меня парализовало. Я сдался.
Для меня больше не было выхода, - я уже был в тюрьме собственного презрения. Большего я не хотел, большего я не заслуживал.
Металлические шаги дребезгом разносились по улице, словно секундные стрелки, отсчитывающие отведённые мне мгновения. Я бездумно забрёл в перешеек между домов и обессиленно прижался к холодной стене. Студёное заграждение за спиной стало слабой струйкой затекать в мои лёгкие.
Губы тряслись, голову подёргивала мелкая дрожь, я почувствовал, как по остывшим щекам потекли горячие слёзы. Правильнее всего было бы сдаться, но меня по-прежнему терзали сомнения.
«Всё этот дурацкий ребёнок со своей фотографией… но я же не со зла. Я хотел помочь старику. Хотя вряд ли бы он его убил. А вдруг!» - выступал я для себя и защитником, и обвинителем.
Мысли путались со звуками, криками, шагами, и запахом тёплого пирога. Поэтому я не сразу сообразил, что запах был реальным и тянулся ко мне из открытого окна над плечом.
«Туда», - скомандовали ноги, и тело снова пришло движение.
Не теряя ни минуты, я осторожно перебрался через подоконник и влез в дом. В спешке закрыл за собой шторы и оказался внутри ничего не подозревающей кухни.
Вспыхнул яркий свет, уши пронзил душераздирающий вопль. Я обернулся, и маленькая кухня вместе с её крикливой хозяйкой прямо на глазах размазались и превратились в мирный лесной пейзаж.
«Сносхождение»
Автор: Александр Зиненко
1 серия – «Темпирова Воронка»
{8 эпизод – «Самозабвение»}
(Вторая редакция от 21 июля 2017 г.)
Грудь будто пронзил толстый железный брус. И чем дальше он уходил вглубь, - разрывая плоть, царапая сердце и наполняя лёгкие мелкой ржавчиной, - тем легче мне становилось. Я не хотел избавляться от боли, которую он причинял.
“По моей вине умер… как это вышло? Но я не хотел?! Это не оправдание для…”
Ладони горели, всё тело дребезжало от отвращения к самому себе. Казалось, что глаза вытекали вместе со слезами.
“Но я не понимаю как?.. Почему это произошло так… необъяснимо просто. Некоторые всю жизнь бьются головами, падают с высоких зданий и ломают себе конечности, но всё равно выживают. Как, ради всего святого, один толчок мог разворовать в нём все нити живого? – копался я в себе грязными руками.
– … Но в этом не было ничего святого!”
В голове словно копошилась склизкая медуза: на вдохе она разбухала, касаясь своей ядовитой кожей стенок моего черепа; на выдохе - едва уменьшалась и снова росла, больше прежнего, упираясь боками в темя и затылок. Ерзая с каким-то особым удовольствием, по капиллярам протискивались осколки стекла, оставляя миллионы тончайших порезов под кожей. Тело отвергало меня изнутри. Я понимал, что этот приказ отдал я, но не знал, как его отменить. Да и не хотел.
Если вы думаете, что тюрьма или смерть – это самые суровые наказания, значит вы никогда не вели бесед с собственной совестью.
Мысли кипели в моей голове. Я жаждал скорейшей и самой жёсткой расплаты.
Я не хотел оправдания. Его и не было. Ни в моей голове, ни в моей душе. Я словно пытался снять узкий терновый свитер, но голова физически не могла пролезть сквозь столь маленькое вязаное горло.
Мои барабанные перепонки распухли до размеров желудей. Я обязан был принять этот проступок. Поместить на вечное хранение в банк памяти, где он превратится в непреходящий зуд. Принять, чтобы он не дал мне смириться, чтобы я никогда не смог простить себя за содеянное.
– Ведь он мог быть хорошим человеком! Я даже не знаю, чего он хотел от старика – это мысль огрела меня горячим потом по спине.
– Ага, а ещё он подобрал на улице енотиху с больной лапкой и выхаживал её, - вдруг заговорил голос в моей голове.
В этот момент я впервые за последние 10 минут понял, что мог быть не один. Изловчившись сделать глубокий вдох, я стал разбрасывать по сторонам горящие взгляды.
– Не смеши меня. Он бы убил старика, - говорил голос.
– А вдруг старик сам всё начал? - голос в голове молчал.
– Зачем я вообще вступился за незнакомого человека? – возмущался я. – Потому что так правильно - думать не только о себе, – появился ответ сам собой.
Я постарался отвлечься, отпустить ядовитые мысли, перестать корить и жалеть себя, отчего передо мной яркими вспышками стал снова проступать лес, который в знак приветствия своими тонкими мшистыми деревьями кланялся до самой земли; послышались чьи-то голоса и, кажется... да, шум ручья.
Вокруг меня, веселясь и играя, кружила на поляне весна. Сквозь густые ветки елей и листья клёнов она протиснулась ко мне. Улыбаясь, пыталась развеселить танцами. Она коснулась моей руки своими нежными тёплыми лучами и, заливаясь щебетанием птиц и сладкоголосым ветром, помчалось по сочной траве вглубь леса, то и дело оглядываясь, в надежде, что я пущусь за ней вдогонку, но мне было решительно всё равно. Этот позабытый временем лес, утопавший в косых лучах солнца, был для меня не больше чем местом, в котором я буду похоронен собственными мыслями заживо.