"Сносхождение" (1-12 эпизоды из 16)
Шрифт:
– Ты ведь здесь впервые? - уточнила Края.
Я утвердительно кивнул, но, заметив, что спутница не видела моего ответа, сказал вслух.
– Что это за место? - спросил я, глядя как продавец за прилавком с надписью: «Пламенные рыбки», большим пинцетом достаёт из аквариума золотых малюток и отправляет плавать по воздуху.
– Это “Коэффициентр”.
– Это какое-то заведение? Ты здесь работаешь?
– Да, я “коэффициантка”. А это место по сути большой музей. В переводе с благородского языка “Коэффициентр” значит “Дом Прошлого”.
– Не самое удачное название для всего этого, - улыбнулся я.
– Не в том смысле, - ответила улыбкой на улыбку Края. В этот момент я заметил, как на её лице проступил рисунок молнии.
– Это огромный дом, в котором собраны все достояния прошлого.
– Так это большой музей?
– И музей здесь тоже есть, - поправила она.
– А ещё здесь галереи, библиотеки, магазины музыкальных и видео дисков, облачных носителей, площадки виртуальной реальности и… В общем всё, что устарело для современности. А из какого ты, кстати, века?
– Я? - я немножко замешкался, так как подобный вопрос мне задавали крайне редко, если не впервой.
– Из XXI, - ответил я.
– Наше строительство как раз началось в середине XXI века. В это время люди стали всё реже посещать такие публичные места. Их больше интересовали кафе и гипермаркеты. К тому же сам факт, что все заведения были в разных местах, их очень смущал. Поэтому одному творческому мыслителю Гене Зав'oдскому пришла идея совместить все эти богатства прошлого в одном большом здании.
– Как в гипермаркете?
– Вроде того… чтобы все вымирающие виды искусства были вместе, а не держались порознь. Задумка была слишком дорогостоящей, но в конце концов Гене удалось найти мецената, и строительство началось.
Вскоре такие “Дома Прошлого” стали возводиться по всему миру, самой различной величины и формы. Уже после, пару веков спустя, когда универсальный язык окончательно укрепился в умах человечества, появилось название “Коэффициентр”.
– Что за универсальный язык?
– «Благородский». Он так называется.
– А как он звучит?
– Так, как ты слышишь?
– Но ты ведь говоришь на русском?
– Вовсе нет.
– Видишь ли существует несколько механизмов восприятия речи: через выученный язык, когда все иностранные слова сначала переводятся, а потом впитываются в мозг; или напрямую, когда мозг впитывает иностранную речь сразу, без связующего звена. Происходит это лишь тогда, когда мы начинаем мыслить, а не просто говорить, на другом языке.
Родной и иностранный языки вашего времени функционировали и хранились в разных участках мозга, а потому переключаться между ними было не так-то просто, особенно с возрастом. В процессе эволюции эти отделы приобрели общую полярность и универсальный язык стал возможным. Он стал связующим звеном между этим двумя отделами мозга и теперь, на каком бы языке я не говорила, ты меня всё равно поймёшь.
– Но я ведь из XXI века. Я-то не эволюционировал. Почему же я тебя понимаю?
– Дело не в том, откуда ты. А в том, где ты? Ты находишься на отрезке будущего, в XXIII веке, а значит ты приобретаешь все способности нашего времени. Постепенно.
– Ого, XXIII век! Как такое возможно? - я заозирался по сторонам, чтобы попытаться уместить в памяти как можно больше грядущего. В этот момент в меня чуть не врезались мама с мальчиком, на голове у которых вместо волос были свежестриженные зелёные кусты.
– Кажется, я знаю, что тебе стоит увидеть, - сказала Края, и за руку повлекла меня за собой через улицу в сторону огромной деревянной вывески, по которой бегало множество жуков. Когда жуки образовали светящуюся надпись: “Мы выведем из вашей головы тараканов”, я готов был запротестовать, но, вскочив на тротуар, мы повернули в сторону, и я промолчал.
Мы прошли мимо остановки трамвая, в который битком набилась толпа лондонцев, жаждущих поскорее рассмотреть все достопримечательности «Коэффициентра». Однако сама мысль путешествовать на каком-либо транспорте по улицам, которые были так переполнены, что едва можно было разгуляться в одиночку, выглядела, слабо говоря, абсурдной. Но наперекор здравой логике, трамвай тронулся с места и, словно уж на воде, проскользил сквозь толпу, при этом умудрившись никого не задеть.
От увесистого трамвая в темноте остались лишь яркие мазки, оставленные светом фар. Блики некоторое время висели в воздухе, напоминая застывшие огни на фотоснимках с длинной выдержкой, а затем медленно таяли в многолюдном пространстве.
– А как…?– не смог я удержаться от удивления, но так и не закончил моего вопроса.
– А, это «фантомный режим». Последняя новинка. Позволяет расщеплять технику и всё её содержимое на мельчайшие частицы, которые, не искажая изначальной структуры, могут огибать любые твёрдые предметы… Не останавливайся, мы уже близко, - поторопила меня гид.
Не совсем успевая за движением мыслей, я поддался движению ног.
– А как так получилось, что XXIII век оказался посреди самой людной улицы Лондона XIX века?
– Очень просто. У нас гастроли. Мы путешествуем по разным городам. «Кроэффициентр» нужно как-то окупать, поэтому мы долго не сидим на месте.
– А как целое здание может путешествовать во времени и пространстве? Или вы просто разбрасываете повсюду порталы, как удочки, и ждёте, покуда не начнёт клевать?
– «Порталы»? Что такое «порталы»?
– Ну эта большая чёрная стена на входе, которая меня сюда переместила.