Снова дембель
Шрифт:
Понятное дело, что ставить дагестанцев с ингушами в наряд все же приходится, хоть и реже, чем остальных, которые наоборот получают двойную норму по уборке и дежурствам.
Коротченко решил не заморачиваться и нашел оригинальный способ избавиться от проблемы и долгого воспитательного процесса. Изначально в наряд заступают одни даги, за исключением одного старослужащего, старшего над ними. Но затем следует хитрый и честно говоря, подлый, «ход конем». Летеха ловит «залетчика», или просто находит жертву, которой лепит
И этот «счастливчик» оказывается в наряде один среди четверых кавказцев, не считая дембеля, которому дела нет, кто именно будет шуршать всю ночь. Те его морально и если требуется физически «прессуют», и он драит полы в казарме в одиночку до утра.
Формально проблема решена, к лейтенанту претензий не возникает. Все типа случайно так сложилось. А не надо дисциплину нарушать.
Для полного счастья, оказалось что сегодня из «стариков» дежурит Кроль, который просто свинтил к себе в парк, оставив вместо себя рядового Хамизова.
На «тумбочке» обнаружился салабон из донбасских, Василий кажется, его замполит поймал спящим во время лекции. Проверил конспект и тут же влепил наряд. Прав я оказался со своими предположениями, повод летехе не требовался.
— Ты после двенадцати заспупаешь, а я начну мыть проход в левой половине, — понуро поделился планами на вечер собрат по залету.
— Не понял? А эти черноза… что дневальными стоять не собираются и полы мыть не станут?
Вопрос риторический, но уточнить все же необходимо. Чтобы не было случайных жертв потом, ибо настроение у меня сегодня злое и решительное.
Вася скривился и держась за грудак, поведал, что ему уже объяснили его права и обязаности. Вчетвером, с занесением аргументов в грудную клетку.
— Вот как? Даже не стесняются? Совсем обнаглели. Что же будем учить.
Вася попытался воззвать к моему благоразумию, но я шикнул на него и отправился к гражданину Хамизову за разъяснениями.
Нашелся указанный товарищ в сушилке, в компании земляков. У них даже чайник оказался и гора пряников на закуску. Богато живут абреки, хорошо устроились на первом месяце службы такая роскошь под носом у начальства.
Судя по всему они тут и после отбоя заседать будут.
Воспитанный интеллигентный горец не стал играть в политкорректность, он и слова такого наверняка не знал, а просто уведомил меня, что на тумбочке мы стоим с Васей по очереди, и в промежутках между этим почетным занятием драим полы и наводим блеск на умывальниках, причем в обеих крылах казармы. Сон нам не полагается по сроку службы. Еще и философскую базу под свою позицию сформулировал.
— Мы полы не моем, у нас это женщины делают.
В подтверждение полномочий группа поддержки из земляков за его спиной весело заулюлюкала. Человек шесть — это даже для меня много.
В том смысле много, что аккуратно с ними не справится, а устраивать бойню с членовредительством — себе дороже. Разборка на их половине казармы произойдет, а значит свидетели будут только с одной стороны. Кто крайним окажется и гадать не стоит.
Поэтому
— Будь мужиком, Василий. Нельзя прогибаться под изменчивый мир, иначе он прогнется под нас, — весело шепотом озвучил я ему на ухо слова очередного шедевра моего авторства. — Когда начнется шухер, а он начнется — можешь не сомневаться, ты поднимаешь роту по тревоге, звонишь в штаб, и делаешь вид, что знать ничего не знаешь. Никого не видел, ничего не заметил. Сдашь меня — сам удушу, как куренка. Ничего не спасет. Ты меня понял?
— Понял. Никого не видел, ничего не знаю. Может мне с тобой пойти? В сушилке есть ножка от кровати. Ее возьму, — неожиданно расхрабрился Василий. Оказывается ему всего лишь моральной поддержки не хватало, в одиночку человек гнется в разы быстрее, зато гуртом и батьку бить легке.
— Не надо самодеятельности. Твоя задача — прикрыть меня, подтвердить алиби. Не было меня тут, спал на своем месте, как убитый. Соседи это дружно подтвердят.
— Спящие подтвердят, что ты спал? — усомнился дневальный Пинкертон, проявив недюжинные способности к дедукции.
— Не путай, умник. Меня ты не видел, после того, как я спать лег в двенадцать часов. На этом точка. Никакой отсебятины.
Прежде всего надо было подготовиться к воспитательной экзекуции. В таком деле мелочей не бывает, все надо продумывать досконально, многократно страхуясь по возможности.
Для начала изготовил дымовуху. Лучше всего ее делать из пластиковых шариков для пинг-понга, но откуда им взяться в военной части? Поэтому взял обычную авторучку, извлек стержень, и при помощи гантели расплющил, раскрошил и растер пластик насколько это возможно. Такой пластик воспламеняется намного хуже, поэтому использовал для розжига серу со спичек. Обильно настрогал спичечных головок, тщательно перемешал с толченной пластмассой, после чего засунул в коробок. Проделал отверстие для запала, примотал несколько спичек снаружи в качестве самодельного бикфордова шнура, и с чувством выполненного долга отправился копать ямку под ближайшим деревом для захоронки этого вещдока после использования. Говорил уже, что мелочей не бывает? Дымовуха — это слишком серьезное доказательство, чтобы его оставлять на месте преступления. Поэтому обязательно подберу и зарою, чтобы никто не нашел. В мусорник такое не бросишь — могут заметить.
Но свято место пусто не бывает. Заботясь о своем алиби и не желая утруждать особистов напрасно, если они вздумают расследовать это происшествие, я соорудил убедительное доказательство, что все произошедшее — чистая случайность.
Пришлось пожертвовать шнуром от утюга, он все равно сломанный, а так может заменят его наконец. Теперь у меня есть вилка с двужильным медным проводом (с заземлением здесь не заморачиваются). Около умывальников нахожу парочку использованных лезвий «Нева» — жуткой тупизны изначально, бриться ими — сущее наказание.