Снова три мушкетера
Шрифт:
— Я и не думаю этого. Успокойся, мой милый Мушкетон. Лучше давай переменим тему, и ты расскажешь мне, что это за снадобье ты хотел купить в этом сомнительном месте.
— Ах, сударь. Вы снова задали мне такой вопрос, что тему переменить никак не удастся.
— Черт возьми! Здесь опять замешана герцогиня?!
— Именно так, сударь. Я ищу одно восточное средство от морщин, без которого господин Портос приказал мне не возвращаться домой.
— Как?! У Портоса никогда не было морщин! Неужели его довела до них «философия»?! Я-то
— Что вы, сударь! Дело еще не так плохо. Я должен открыть вам один секрет.
С этими словами Мушкетон подошел к д'Артаньяну, огляделся по сторонам и, приняв все эти меры предосторожности, прошептал ему на ухо:
— У господина Портоса, слава Богу, нет морщин. Но они есть у невесты.
— Черт возьми!
— Увы, это так, сударь.
— Значит, новобрачная уже перешагнула возраст цветущей юности?
— Примерно так, сударь.
«Вот оно что, — сказал себе д'Артаньян. — Значит, Портос женится на деньгах». Вслух же он произнес:
— Послушай-ка, Мушкетон, мы болтаем с тобой уже добрых полчаса, а ты все еще не представил мне своего товарища.
— Извините меня, господин д'Артаньян. Если вы хотите, то сейчас я исправлю свою ошибку.
— Похоже, твой товарищ родом из Нормандии, как и ты?
— Вы совершенно правы, сударь. Помните ли вы тот злополучный вывих, что уложил господина Портоса в постель на добрых три недели?
— А-а, припоминаю. Это случилось во время нашей поездки в Лондон.
— Совершенно верно, сударь. Но нам с господином Портосом не пришлось побывать в Лондоне, и мы остались…
— Кажется — в Шантильи?
— И снова память не изменяет вам. Именно таково было название этой дыры, где мы проторчали столько времени. Вы все помните, сударь, — просто удивительно!
— Ты только и делаешь что говоришь мне комплименты, Мушкетон.
— Ах, сударь! Это вы делаете мне честь, тратя на меня свое драгоценное время.
— Уверяю тебя, Мушкетон, что я ничуть не тороплюсь, — сказал д'Артаньян, и он не покривил душой. — Однако какая же связь между этим неприятным вывихом, полученным Портосом, и твоим спутником, который до сих пор мнет в руках свою шляпу и не решается приблизиться к нам? А по виду не скажешь, что он робкого десятка, и, наверное, такой же плут, каким был бедняга Планше.
Тут д'Артаньян вздохнул.
— И тем не менее связь существует, — сказал неторопливый Мушкетон.
— Продолжай, Мушкетон. Беседы с тобой всегда поучительны.
— Ах! — вскричал обрадованный парень. — Именно это самое, слово в слово, вы изволили сказать мне в тот памятный день, когда, возвращаясь из Лондона, к нашему счастью, целым и невредимым, навестили нас с господином Портосом в этой дрянной гостинице, хозяин которой не верил нам в долг.
— Да, да, я припоминаю, — со смехом воскликнул д'Артаньян, вспоминая подробности этой истории.
«Именно к этой „герцогине“ с Медвежьей улицы
— Если вы вспомнили это дело, — продолжал славный Мушкетон, сам обрадованный хорошим расположением духа д'Артаньяна, — то, возможно, сударь, вы помните также, что изволили похвалить меня за некоторую сноровку, которую я проявил, снабжая господина Портоса вином из погребов хозяина.
— Который и не подозревал об этом, — смеясь, подхватил мушкетер. Конечно, помню. Ты бросал лассо и через отдушину в подвале вытаскивал бутылки одну за другой.
— Вы также спросили меня тогда, где я научился обращаться с веревочной петлей, сударь, и я ответил, что меня научил один хороший приятель, мой земляк, состоявший в свое время в услужении у одного испанца и совершивший вместе с ним поездку в Новый Свет.
— Кажется, так оно и было, Мушкетон. И этот твой приятель…
— Перед вами, сударь, — улыбаясь, закончил Мушкетон, делая знак своему товарищу, чтобы он подошел поближе. — Я встретился с ним только вчера. Мы не виделись несколько лет, сударь.
— И его зовут?..
— Жемблу, сударь, — отвечал спутник Мушкетона, подходя к д'Артаньяну и кланяясь ему.
— А мое имя — д'Артаньян.
Жемблу поклонился снова.
— Господин д'Артаньян — герой ларошельской кампании и лейтенант королевских мушкетеров, — важно добавил Мушкетон, не желавший упускать случай произвести впечатление на своего приятеля тем, что запросто беседовал с таким человеком.
— Мушкетон как-то рассказывал мне, что ты запросто с тридцати шагов захватываешь горлышко бутылки затяжной петлей, Жемблу.
— Мушкетон сказал правду, господин д'Артаньян, — отвечал парень с хитроватой улыбкой.
— И тебе приходилось охотиться на диких животных с помощью лассо?
— И на диких животных, и на людей, сударь.
— Что ты имеешь в виду, Жемблу?
— Что Новый Свет такое место, где надо быть ко всему готовым.
— Ну, Старый Свет — тоже. Вот Мушкетон не даст мне соврать.
— Уж это правда, господин д'Артаньян. Уж мы-то с вами и господином Портосом знаем это! — надуваясь от гордости, откликнулся Мушкетон.
— А где сейчас твой хозяин, Жемблу? — спросил д'Артаньян, в раздумье глядя на парня.
— Мой хозяин, сударь, а полное имя его дон Алоксо дель Кампо-и-Эспиноса, получив ранение на службе королю Испанки в Новом Свете, вернулся на родину, а меня отпустил, щедро вознаградив за службу, — ведь я француз.
— Однако по твоему виду не скажешь, что ты при деньгах.
— Увы, это так, сударь. Вернувшись в Нормандию через Антверпен, я обнаружил, что в деревне совершенно изнемогают от налогов. Все ругают кардинала, но никто ничего не может поделать. Прожив все, что у меня было, я решил податься в Париж в надежде найти какое-нибудь достойное дело, так как труд землепашца — не по мне.