Сновидения шамана
Шрифт:
С лёгкого возвышения, на котором стоял двухэтажный деревянный, крепкий дом, доносились стуки по дереву и металлу. Не найдя калитки, я несмело пересёк невысокий забор. Прошёлся по заросшему красивыми плодовыми деревьями и цветами, ухоженному саду, царившему почти на всём участке. У крыльца сидел мой изрядно поседевший отец и правил порог, меняя деревянные ступени крыльца, на новые. Открылась дверь. Не доходя пары ярдов или метров. Я сглотнул и остановился.
– Мама, – робко произнёс я.
– О Лууч вернулся, – тёплым
– Ого, – обернулся отец и улыбнулся. – Ну, ты загулял парень. Мы тебе к обеду и ждали. Я твоей маме так и сказал. Не надо ждать его. Он вернётся сам. Когда проголодается. В твоём возрасте, я поступал точно так же. Мог и вечером придти. За что, правда всегда влетало.
– Ну, заходите скорее. Обед готов. Руки только помойте и обязательно разувайтесь перед входом.
– Вот и вы, – сказала мама в расписном синем переднике. – Садитесь.
Мы сели. В открытое окно дул приятный лёгкий ветерок, а мы обедали. Я всё не мог прикоснуться к еде, рассматривая их, не решаясь говорить и дотронуться до них, хоть они сидели близко за круглым столом. Вдруг сверху по лестнице, спустился парень примерно двух с половиной десятков лет, отчего я сначала принял его за подменённого себя, о котором рассказывал учитель. Но он был совсем не похож на меня. Наоборот. Сильно и разительно от меня отличался. Он спустился и сел за стол с нами. Мама безропотно положила перед ним свободную тарелку и подала ложку, а он кивнул в знак признания.
Несмотря на весь комизм ситуации, я принялся его внимательно изучать. Парень был черноглазым, со скуластым лицом и длинными чёрными волосами, забранными в толстую косу, за спиной. На нём была свободная замшевая рубашка цвета беж со шнурками на рукавах и такие же штаны. Налегая на свежий салат, он всё смотрел мне в лицо, а я не тронулся и с места, выдерживая его взгляд. Закончив есть на середине тарелки, он отодвинул её от себя и попросил стакан воды. Мать встала, подала ему стакан воды и села обратно, как ни в чём не бывало. Когда отец попросил добавки, словно всё нормально и так должно быть, я не выдержал первым.
– Что всё это значит? – спросил я, всматриваясь в его лицо, напоминающего мне отдалённо ХайСыл в юности, но лишь образно, ведь передо мной сидел совершенно другой человек.
– То, что ты себе позволил представить, то и значит Лууч. Армажные земли играют с тобой, а ты им с удовольствием, упоением и с ностальгией поддаёшься в этом.
– КерукЭде? Неужели это ты? – он кивнул и так хитро стал улыбаться, что у меня не осталось никаких сомнений.
– Ну что мальчики, может, теперь чайку? – вдруг сказал мама, а когда я посмотрел на неё, то в синем переднике, стоял огромный волколак, держащий интеллигентно так, двумя когтистыми пальчиками чашечку гжель, другой же придерживая волосатой лапой блюдечко из той же пары.
Я свалился из-за стола. Вместо
– Соглашайся! – крикнул он мне в дорогу, когда я, чуть не выламывая входную дверь, выбежал на улицу и пересекая по цветам участок, бежал со всех сил в лес. Второй раз в жизни, сбегая из дома.
До озера я добежать не успел. Ко мне прилипла молодая берёзка, на которую я налетел правым боком, когда бежал, не различая дороги, чтобы скорее добежать до длинногривой и вернуться в родные края. Не тут то было. Деревце не хотело меня отпускать. Как вдруг я очнулся, лёжа на правом занемевшем боку.
– Проснитесь! Эй, Гор, Вставай! Тормошил я их, выливая остатки нашей воды им на лица. Хватит спать! Подъём!
Кое-как они встали, огляделись, совершенно не веря, что вокруг происходит реальная жизнь, а не их грёзы.
– Ну как спалось? – усмехнулся я, понимая, что всё с нами теперь будет хорошо.
– Фух мать вашу природу в душу. Ну и приснится же такое, – утёр глаза от воды Гор. – Эх, кофэ бы, нормального! Лууч, кого надо убить, подкупить, попросить по-хорошему, чтобы он нам кофэ наколдовал приличного?
– У, брат. Тебе лишь бы убить. Не надо никого мучить. Кофе нет. Зато есть другое. Я обязательно тебе дам его попробовать, только к городу выйдем. Ты как Намаах?
– Я ничего. Это всё место. Проснуться не могла. Меня Ратус, в нормальном теле, до слёз смешил своими выходками и кривляньями на публику с превращением нормальной руки в волчью.
– А ты Гор? Почему не соглашался на чай? – я весело посмотрел ему в глаза.
– А откуда ты знаешь шаман? А да ну вас всех. У меня с этими серыми, скоро буйное помешательство настанет. Вот уволят из-за него со службы, как вернусь, что я буду делать?
– Как чего? – уже смеялся я. – Сюда вернёшься. Мы душевно больным завсегда рады. Особенно ХайСыл, пожалуй. Он мозги вправлять мастер.
– Вот шутки шутками. А ты Лууч, мне только и говоришь. Вот выйдем к городу. Вот выйдем к городу. А сами лесами беспросветными уже неделю шарахаемся, да по пустошам аномально стрёмным трёмся. Где глаза прикрыть уже опасно, а про поспать я вообще молчу.
– Ну, должен же я тебе предварительно выказать силу природы нашей, чтобы ты окончательно полюбил края новые, как свои родные и передумал возвращаться, на совсем. К этому прибавлю: так у тебя целостное впечатление от цивилизованного города, ждущего нас впереди, будет сильнее.