Сновидения
Шрифт:
Это было даже противно.
Зато это сэкономило ей время, как и разговор с портье, который тоже наверняка был уведомлен о ее визите. В сопровождении охранника Ева без задержки пронеслась через многочисленные двери прямо в зал для торжеств.
Вот это называется роскошью. С канделябров каплями свисали сверкающие хрустальные подвески, которые выглядели одновременно и винтажными, и футуристичными; пол сверкал белизной мрамора с серебристыми прожилками, а дымчато-серый цвет стен оттенял черный блеск отделки и карнизов.
По ее прикидкам, за большими
Лемонт Фрестер стоял на широкой сцене, на фоне огромного экрана, куда проецировалось его изображение в компании всевозможных голливудских знаменитостей, музыкантов и политиков. Следом шли фотографии, на которых он вел душеспасительные беседы с заключенными, наркоманами, группами молодежи. Или же стоял в лесистых горах, в походном снаряжении, либо с мечтательным и благочестивым выражением вглядывался в бескрайние морские просторы, или сидел верхом на белом коне в какой-то золотой пустыне.
У всех этих снимков имелось одно общее свойство. В центре кадра всегда был Лемонт Фрестер.
Его голос лился ровно и был сладок и сочен, как целая корзина апельсинов. Было понятно, что все это тщательно отрепетировано – ритм речи, акцент на определенных словах, жесты, выражения, паузы, чтобы дать аудитории отреагировать смешком или одобрительными хлопками.
На нем был костюм-тройка, по тону точно посередине между цветом стен и скатертей. Интересно, подумала Ева, он его специально заказал к этому мероприятию, а заодно и галстук с бледно-серыми зигзагами на синем поле?
Для случайного совпадения уж больно идеальное сочетание, так не бывает. А человек, заказывающий себе гардероб под цвет помещения, где ему предстоит выступать, должен быть наделен неимоверным самомнением и гигантским тщеславием.
Он ей не нравился. Не нравилось то, как горят его глаза, как звучит его голос, как подобрана каждая деталь в одежде. Ей не нравилось, что он напоминает ей того проповедника, который одной рукой похлопывает по плечу добропорядочных прихожан, а другой тянет деньги с впечатлительных старушек.
Но ее неприязнь еще не означала, что он убийца.
Она слушала его вполуха. То, о чем он рассказывал, было не просто преодоление дурных пристрастий, своих недостатков, того, что он называл своим внутренним испорченным ребенком, – это был полный триумф добродетели над пороком. И каждый из вас, говорил он, на это способен. Вы можете жить интересной, наполненной жизнью (что, мелькнуло у Евы, подразумевает путешествия по всему свету и красивые шмотки), можете учить других, даже самого неисправимого «внутреннего ребенка», как победить в этой отчаянной борьбе с самим собой.
Ответы, решения и проверочные таблицы были уже под рукой – в его последней книге, к которой прилагался диск с наставлениями и ключевыми моментами. И все это – за смешную цену в каких-то сто тридцать восемь долларов, а с автографом
Надувательство, подумала Ева. Да, да, этот Фрестер просто грабит людей средь бела дня, и ни один не возражает.
Пискнул телефон. Она достала аппарат, увидела, что от Рорка пришла голосовая почта, и переключила ее в режим текстового сообщения.
У меня небольшой перерыв между встречами, надеюсь, у тебя тоже. Сегодня у нас ужинают Мейвис с семьей. По-простому. Думаю, нам всем это будет полезно. Я внес это в твой календарь, но мы оба знаем, что с таким же успехом я мог бы написать что-нибудь в воздухе.
Береги там моего любимого копа, пока не увидимся, а там уж я сам.
Ева слегка удивилась, зачем он позвал в гости друзей, когда она с головой занята труднейшим расследованием, но потом вспомнила, что они обсуждали это накануне. Правда, тот разговор был под воздействием предрождественских хлопот и шампанского.
И все же она решила, что это и впрямь может пойти ей на пользу. Тем более что Мейвис тоже росла на улице и несколько лет бродяжничала. Опытный консультант, подумала она, и тотчас отбила подруге сообщение с просьбой приехать на полчасика пораньше и чтобы сама Мейвис поднялась к ней в кабинет.
Пара вопросов по делу, над которым я работаю. Беспризорные подростки. Хочу покопаться в твоей памяти, может, что полезное расскажешь. До вечера. Даллас.
Будем сочетать приятное с полезным – общение с друзьями и работу. Идеальный вариант, решила она.
Пока Фрестер отвечал на вопросы из зала, она успела сделать еще кое-что – послала электронную почту доктору Мире, приложив к ней заключение Девинтер о причине смерти.
В ожидании допроса возможного подозреваемого. К вам вопрос. Убийство утоплением, множественное – очень вероятно, что топил в ванне прямо в Обители. Не самый практичный способ. Возможно, тащился от самого процесса – придавить руками, глядя в лицо. А может, какой-то символический смысл? Типа – отмыть добела? И пустить ко дну? Сейчас сижу, слушаю, как эта сволочь разглагольствует, как пустить ко дну непокорного внутреннего ребенка, вот и пришла мысль.
Может, какой-нибудь ритуал?
Не поизучаете этот вопрос? Или меня занесло?
Даллас.
Прежде чем убрать телефон, Ева начала трудоемкий – для нее – процесс отправки с него распоряжения своему офисному компьютеру, чтобы начать поиск ритуальных утоплений и очищений водой. После этого она переместилась к боковому проходу и стала пробираться к сцене, поскольку время, отпущенное на вопросы и ответы, подходило к концу.