Сны инкуба
Шрифт:
Паника несколько ослабла, хотя и не очень.
— Ты уверен, что орешки в машине мне помогут?
Он пожал плечами:
— Не знаю точно, но мне так кажется.
Вдруг он показался очень молодым и неуверенным.
Я обняла его, он обнял меня в ответ.
— Бог ты мой, Натэниел, мы и так днём едва успевали его питать. Что же мне делать?
Паника уже слегка слышалась в моем голосе.
Он сжал меня крепче:
— Что-нибудь придумаем. Прости, я психанул из-за Реквиема. Понимаешь, просто…
— Просто все меня имеют, а ты нет, — закончила я.
Он кивнул. Потом отодвинулся, чтобы улыбнуться мне своей чудесной улыбкой. Взял меня за руку и положил к себе на шею — я нащупала засос, оставленный мною.
— Это было хорошо, Анита. Именно то, чего мне в тот момент хотелось.
У меня хватило времени улыбнуться в ответ, но мимолётно.
— Сколько времени? — спросила я.
— Десять, — ответил Джейсон.
Класс. Меньше двух часов проспала. А вслух я сказала:
— Я на тебе кормилась около двух ночи, то есть прошло всего восемь часов. Это слишком мало, Натэниел.
Он посмотрел на меня, и в этом взгляде были твёрдость и целеустремлённость.
— Просто люби меня сейчас, Анита. Люби меня, а подкормиться сможешь на ком-нибудь другом. Но ты права: меня достало, что тебя имеет каждый, только не я. — Он встал на колени, коснулся моих рук, но не обнимая меня, не держа. — Люби меня, и у меня не будет причины ревновать.
— Но у меня все равно будет секс с другими, — сказала я. — Почему же ты ревновать не будешь?
— Потому что я буду знать: со мной ты хочешь заниматься любовью, а с ними — иметь секс.
У меня начала болеть голова. Натэниел часто ставил меня в тупик. Я его люблю, я его хочу, но, черт побери, я не знала, что ему сейчас сказать.
— Если бы ты был в постели с другими женщинами, я бы ревновала в любом случае.
Он покраснел:
— Ты и в самом деле меня ревновала бы?
— Мне не особо нравилось, когда в клубе тебя лапали, так что — да, наверное, меня бы это не порадовало.
— Лучше этого ты мне ничего не могла сказать.
— В смысле, что я тебя ревную к другим женщинам?
Он кивнул.
— Тебя уже ревновали твои подружки, — сказала я.
— У меня не было подружек.
Я уставилась на него, не зная, что сказать. Я понимала, что он не стал бы врать, но все равно трудно было поверить.
— Ты же снимался в порнофильмах. Ты был…
— Проституткой, — договорил он за меня, не моргнув глазом.
— Ну да, я прошу прощения…
— Трахаться — не встречаться, Анита. Уж тем более — трахаться за деньги.
— Но…
Он положил пальцы мне на губы.
— Тихо, — сказал он. — Ты у меня первая девушка.
Я уставилась на него с тихим ужасом. Я у него первая девушка? Нет, в голове не укладывалось. Как это можно — сниматься в порно и быть проституткой, и никогда ни с кем романа не иметь? Наверное, недоумение отразилось у меня на лице, потому что он улыбнулся и тронул меня за щеку. Наклейка отвалилась, и он провёл пальцами вдоль заживающих царапин, оставленных Барбарой Браун.
— Я тебе говорил: ты первая, кто хотела именно меня и ради меня. Не потому, что я красавчик или за то, что я умею вытворять со своим телом. Ты меня любишь без секса. Ты позволяешь мне о тебе заботиться. Ты мне позволила кухню тебе обустроить.
— Так ты же готовишь больше, чем я.
Он улыбнулся, и глаза его стали добрыми, будто я — ребёнок, а он намного старше.
— В том-то и дело, Анита. Ты мне позволила купить чайный сервиз, хотя я знаю, что ты считала это типа глупостью.
— Так ты же хотел, чтобы был чайный сервиз.
— Ты делаешь что-то не потому, что тебе этого хочется или нравится, а чтобы я был доволен. Были люди, что покупали мне драгоценности, одежду, отдых в шикарных отелях и на курортах, но никто не позволил мне покупать за его деньги то, что мне нравится — только то, что они сами считали правильным. Не позволяли мне изменить их распорядок жизни. Не давали мне места в ней. — Он взял моё лицо в ладони. — Может быть, подруга или девушка — не те слова, но от любого другого, боюсь, ты просто сбежишь, а этого я не хочу.
У меня внезапно пересохли губы.
— Люби меня сейчас, — прошептал он и потянулся ко мне для поцелуя.
С той стороны кровати послышалось шевеление. Я подавила импульс схватить Джейсона за руку или за что придётся, лишь бы остался с нами. Чтобы не оставлял меня с Натэниелом. Ронни права, это неразумно, но такое у меня было чувство, что если я сделаю сейчас это логическое завершение наших отношений, мне придётся оставить его при себе. Она ошиблась. Дело не в том, что для меня секс был обязательством — это уже не так. Но секс с тем, с кем надо, обязательством остался, а тот, кто сейчас тянулся ко мне с таким нежным поцелуем, он был как раз, кто надо.
Я отвернулась от поцелуя и увидела уходящего в ванну Джейсона.
— Я включу душ, так что ловите кайф, — сказал он.
— Мне жаль, что тебя выгнали из твоей кровати, — сказала я.
Мне действительно было жаль, и по многим причинам.
Он усмехнулся и тут же постарался скрыть усмешку, уверенный, что я ему этого так не спущу.
— Это же не значит, что я в неё не вернусь, — сказал он.
Я удержала Натэниела от дальнейшего приближения, упёршись рукой ему в плечо, и воззрилась на Джейсона.
— Это что ещё значит?
Он попытался совладать с лицом, не смог, и видно было, что он очень собой доволен.
— От Натэниела ты не можешь кормиться — слишком рано. Жан-Клод ещё тоже пока не проснётся. А если Жан-Клод не проснётся, то и Ашер отпадает.
Я прищурилась:
— И?
— Если найдёшь здесь другого оборотня, кроме меня, чтобы подкормиться, я ему уступлю место. Грэхем там, в холле.
Выражение его лица не оставляло сомнений, что он знает: Грэхема я не выберу.