Сны куклы

Берестова Елизавета

Вил немедленно отправился на место происшествия. В магомобиле Меллоун сидел с прямой спиной и показывал дорогу. Дом, куда они держали путь, находился не самом плохом, но и не в самом хорошем месте. Он замыкал торговую улицу, выходившую одним концом к Лебяжьему пруду, а вторым упиралась в людный проспект, сбегавший к Университетскому холму. Коррехидор издалека заприметил вывеску в виде огромной континентальной чёрной шляпе с высокой тульёй, какую по мнению иностранцев должны были непременно носить волшебники, и в какой щеголяла мистрис Таками, пока портниха Дубового клана не занялась всерьёз её гардеробом.

Это и был магазинчик товаров, где мог найти для себя что-то интересное как начинающий фокусник, просто любитель весёлых розыгрышей, так и организатор детский праздников. Сейчас магазин был закрыт, о чём извещала специальная табличка. Жил покойный Диметрий Кубо, сержант специально сверился с записной книжкой, выговаривая мудрёное имя, на втором этаже над магазином.

— Супруга проснулась, а он лежит. Ей подумалось, спит. Вот баба и решила не будить его пока что, — рассказывал Меллоун, — встала, оделась и взялась за домашние дела. Потом спохватилась, что магазин уже полчаса как открывать пора. Пошла в спальню, а супруг, то есть господин Кубо, лежит всё в той же самой позе. Она сперва не придала этому значения, потрясла за плечо: мол, пора вставать, лежебока! А у него голова откинулась на бок, и изо рта струйка крови потекла. Баба в крик. Орала так, что соседи сбежались. Нас вызвали. Я лично мертвяка не видал, меня мистрис Таками дальше порога не пустила. Спускаюсь, значит, вниз, пытаюсь с бабой, то есть с госпожой Кубо, следственные действия произвесть, а та лишь рыдает и причитает так, что мне самому завыть захотелось. Но к моему счастью тут спустилась мистрис и послала меня за вами.

Вилоэда не покидало премерзкое чувство, что судьба припасла им с Рикой очередную подлянку. И предчувствию суждено было оправдаться: на втором этаже добротного старого дома на супружеском ложе лежал человек в исподнем, изо рта которого стекала тёмная струйка крови.

— Взгляните, — проговорила чародейка, позабыв о приветствии, — опять необычный труп.

Вил подошёл поближе. С момента первого покойника, которого ему довелось осматривать вместе с Рикой, прошло время, и он уже не испытывал необоримых рвотных спазмов, но видеть странное, синеватое, с одной стороны, лицо было неприятно.

— Что скажете? – он постарался сфокусировать взгляд на гравюре над кроватью, изображающей горный пейзаж с двумя уточками не переднем плане.

— Он умер от падения с высоты, — ответила чародейка, повернув лицо господина Кубо так, чтобы лучше был виден синяк, занимающий левую щёку, — это кровь вытекла из лопнувших сосудов, образовав, — она хотела назвать научный термин, но решила сказать проще, — обширный синяк. К тому же мы видим последствия внутреннего кровотечения. Весьма характерная картина. Однако, более детальное заключение сделаю после вскрытия.

— При этом человек умер в своей постели. Вы не ошибаетесь? Кровь изо рта может быть последствием внутреннего кровотечения, например, в желудке, — возразил Вил, ему ужасно не хотелось вешать себе на шею ещё один необычный труп.

— Если бы не синяк на лице, я и сама бы согласилась с подобной версией событий, — она наклонилась над покойным и ещё раз осмотрела посиневшее лицо, — нет, видите, похоже на след удара.

— Драка? – предположил коррехидор, — супруга саданула его чем-то вроде сковороды для

омлета, тот падает, ударяется животом об угол стола. Разрыв печени, селезёнки. Мужчина худо-бедно добирается до спальни, а ночью ему становится плохо, и вот мы получаем то, что имеем.

Рика задумалась. В теории всё так и могло происходить. Но жена покойного – добродушная полноватая женщина, которая, содрогаясь от рыданий, рассказывала ей о минувшей ночи, никак в глазах чародейки не походила на человека, способного сначала избить, а потом и оставить умирать безо всякой помощи собственного мужа.

— Давайте отправим его в прозекторскую, а потом будем судить о причине смерти и выстраивать версии, — предложила она.

— Хорошо, — согласился Вил, испытывая облегчение от отсутствия необходимости и далее находиться в обществе трупа, — я распоряжусь. Надеюсь, у Турады хватило сообразительности прислать похоронную карету. С вдовой господина Кубо я хотел бы побеседовать вместе с вами.

Рика кивнула в знак согласия и принялась собирать свои вещи.

Турада не подвёл. Старая карета с заколоченными окнами уже дожидалась внизу, а возле неё с возницей курили уже знакомый чародейке парень с подбитыми глазами и невзрачный мужичонка в тулупе и намотанном на шею полотенцем вместо шарфа.

Госпожа Кубо сидела на кухне и продолжала плакать. Возле неё суетилась более молодая женщина, по всей видимости, соседка, пытавшаяся напоить несчастную чаем. Рика подумала, что вот сейчас очень бы пригодился успокоительный сбор, о котором упоминала Эба Диккери.

— Ой, батюшки, — заунывно причитала хозяйка дома, — что же это такое на белом свете-то деется! На кого ты меня покинул, дорогой мой Диметрий, что я теперь делать буду одна одинёшенька, как травиночка на ветру!

— Ничего, — похлопала по плечу соседка, — после церемонии погребения к дочке поедешь, внуков нянькать станешь. Вот и будет, чем головушку бедную занять.

— А дом, а магазин? – я ж жила, как императрица какая, никогда про деньги не думала, всё он, мой родимый, и купит, и принесёт, и, можно сказать, мне прямо в рот и положит! А ноги мои? Они ж не ходят, — женщина продемонстрировала исключительно полные ноги, — болят, ноют, я ж сама далеко не уйду! Что делать? Что делать!

Вилохэд специально не прерывал этих причитаний. Когда человек пребывает в растрёпанных чувствах, он может много чего о себе показать и рассказать такого, чего в здравом уме и твёрдой памяти делать никогда не станет. Рика взглянула на него и встала рядом.

Женщины заметили присутствие посторонних. Худая повернулась к ним и проговорила достаточно недоброжелательным тоном:

— Вы видите состояние госпожи Кубо? Идите ведите своё расследование где-нибудь в другом месте.

— Вы, собственно, кто?

— Я, собственно, вдова Отоки, живу по соседству и пытаюсь в меру сил привести в чувство бедную женщину, внезапно потерявшую кормильца семьи.

— А я – верховный коррехидор Кленфилда и пытаюсь найти хоть одну причину не присудить вам пяток плетей за непочтительное отношение к представителю королевской власти и четвёртому сыну Дубового клана. Не так давно за подобное обращение к древесно-рождённому лорду можно было лишиться не только языка, но и головы.

Обе женщины вскочили и низко поклонились.