Со мною в ад
Шрифт:
— Знала, что их должны были наградить экскурсией… в тэказээс… Когда я была в селе, мы говорили об этом. Но когда точно — не знала. Это было для меня неожиданностью.
— А ваш муж?
— Он не очень-то интересуется моими родными. Так-то уважает их, но… Они пробыли у нас около получаса… Мы поговорили, я накормила их… Они спешили на автобус, в одиннадцать часов он уходил… Я пошла их провожать, они меня вернули… Другой раз они приедут, посмотрят город, купят что-нибудь, вернутся ко мне, а потом на автобус… В этот раз у них времени не было, и возвращаться они не собирались…
— Так.
— Да. Осталась… Они сказали, что не вернутся… Я смотрю — лежит цыпленок… Это они оставили цыпленка, вареного. И я решила вместо кабачков потушить цыпленка с овощами, жаль будет, если он испортится. Да и Гено любит, я хотела порадовать его…
— А за это время кто-нибудь приходил к вам? Знакомый? Или сосед?
— Никто. Никто не приходил. Соседка Зорка была дома утром, но и она ушла в десять с минутами, вслед за сестрами… Ну, я села… очень мне было тяжко… поплакала малость…
— О чем? Так просто?
— Да нет… Не просто… Затосковала о дочке… Она все время живет у моих в селе… без нас… из-за наших ссор… да из-за того, что квартира сырая… а девочка слабенькая… Знаете, яд, которым можно отравиться, — ничто по сравнению с тем, который каждый день отравляет жизнь…
Глаза ее наполнились слезами, она вынула из-под подушки платочек и промокнула слезы.
— Около одиннадцати стала я готовить, долго ли — цыпленок ведь сварен. А тут стучит в окно Дорче, соседка из большого дома, что рядом с нами построен. У них есть телефон, нам иногда звонят, они зовут — хорошие люди. Гено, говорит, просит тебя. Я побежала. Он говорит, я машину нашел, надо немедленно привезти деньги, у него не хватает… Я сразу подумала о ящике, у него там, наверно, есть деньги, и даже хотела спросить, взять ли из ящика. А потом вспомнила: он этот ящик всегда закрытым держит, прячет там и деньги, и разные другие вещи… я знаю. — Лицо ее на миг отвердело. — Но у меня и свои деньги были, я собирала на мебель, еще на что-нибудь… Он сказал, чтобы я сейчас же привезла их на станцию Искор, в какой-то склад-ангар, объяснил точно, как попасть… Я сказала, хорошо… побежала домой, взяла деньги, закрыла квартиру и пошла на автобус…
— В котором часу это было?
— Думаю, в половине двенадцатого…
— А в Искор когда приехали?
— Ну… пока дошла до автобуса, пока дождалась его, потом поехала, потом склад искала — в общем, прошло не меньше часа, так что было полпервого или около того.
— Гено ждал вас?
— Я заблудилась, там везде одинаковые склады и все ворота одинаковые, а заборы с колючей проволокой… Потом нашла… и Гено появился…
— Откуда появился? На чем? Приехал? Пришел?
— Пришел, пешком пришел… Может, он ходил меня встречать на остановку автобуса, не знаю… Я отдала ему деньги…
— Вы о чем-то говорили?
— Да… Я рассказала ему, что приезжали сестры, побыли недолго и уехали. Сказала, что обед приготовила и пора идти домой. Но он не захотел. Утром мы уговаривались обедать вместе, а теперь вот… не хочет… Я настаивала, а он — некогда, не могу… И ушел…
Невена говорила все тише, видимо, потратила слишком много сил. Она натянула на себя одеяло, спрятала руки — ей стало холодно.
— Когда я вернулась, я поняла, что они опять приходили… А говорили, что не придут… — (Я уже едва улавливал слова, произнесенные Невеной).
Я понимал всю беспощадность своего поведения, но что было делать — нельзя останавливаться, клубок еще далеко не распутан!
— Невена, вспомните — вы говорили, что, уходя с деньгами, закрыли дверь. Как же они вошли? Кто им открыл?
— Гено… Он приходил домой… Я, когда вернулась, увидела ключ… ключ на том месте, где мы оставляем дочке. Это ее ключ… Он дал сестрам, чтобы они закрыли за собой, и сказал, где оставить…
— Значит, вы уверены в том, что он побывал дома? А как же это возможно? Ведь он звонил вам из склада в Искоре? И вы там его нашли, верно?
— Не знаю… — скорее догадался, чем услышал я. — Он… он был… Ящик его был открыт… наверно, забыл закрыть или торопился… Я хорошо помню — когда уходила, он был закрыт, а когда пришла… И ключ от двери лежал на месте… Если бы он не открыл сестрам, они бы…
Она рывком сбросила с себя одеяло.
— Где они сейчас? В больнице? Они здесь? Или…
Я не мог придумать с ходу нужный в эту минуту ответ. Она снова натянула одеяло, отвернулась к стене и заплакала.
— Как мне жить теперь? Зачем мне жить? Зачем меня спасли?!
Вошла сестра, поглядела на Невену и быстро подошла к ней.
— Что случилось, Венче?
Сестра отвернула одеяло, взяла руку Невены и стала считать пульс.
— О чем вы говорили? — Она поглядела на меня с укором. — Я же просила вас… А теперь, прошу вас, уйдите… Вы же видите — Невена еще очень слаба…
Я поймал сестру за руку и стиснул, умоляя помолчать. Наклонился к Невене:
— Гено рассказал вам об этом, когда приходил сюда?.. Вы поэтому сделали… потом…
— Ничего он мне не рассказывал… Он молчит… И все молчат… Но я знаю, поняла…
Сестра выдернула руку.
— Выйдите немедленно! Прошу вас — выйдите!
Я поклонился бедной Невене (хотя вряд ли она это заметила) и быстро вышел.
Длиннющий коридор был пуст. Я помчался по лестницам вниз, не дожидаясь лифта. Бог мой, как много лестниц, когда же они кончатся? Значит, в обеденное время он был дома! Он впустил сестер… И этот ящик… Что это за ящик, о котором уже несколько раз говорила Невена? Закрыт… потом открыт… Он держал в нем какие-то вещи. Что за вещи? Что там нашли при обыске? По-моему, ничего особенного… Ну, разумеется, что ж там могли найти, если он побывал перед этим дома?
Слава Богу, у меня не было нужды искать его и приводить ко мне — он был здесь, внизу, под рукой. Мы не виделись с момента его ареста. Я тогда послал дежурного в зал, а сам ушел к себе — не хотелось мне присутствовать при его задержании и слышать его вопли.
Я вызвал дежурного. Через несколько минут он ввел Томанова в кабинет.
— Безобразие!!! Возмутительно! Я буду жаловаться! В конце концов, в этой стране есть законы! Кто дал вам право…
Я столько раз слышал все это от самых разных людей — лучше дать ему выплеснуться, а потом спокойно начать допрос.