Со смертью заодно
Шрифт:
Дом был двухэтажным, кухня и хозяйственные помещения располагались внизу, две небольшие спальни наверху, к ним вела узкая скрипучая лестница. Низкие потолки и дверные косяки, небольшие оконца, все вокруг покрыто слоем пыли. Внутри дома царила сырость, печь давно не растапливали. Однако мы с Марком споро взялись за дело; принесли из-под навеса у боковой стены на улице дрова и растопили печь, в доме понемногу потеплело. Дарья обнаружила тарелки за плотно закрытыми дверцами в старинном резном буфете, завернутые в кусок холстины. Разложила на них из корзины нехитрые припасы: сыр, холодную жареную курицу, каравай белого ноздреватого хлеба, вареные овощи, соленья. Марк нашел на печке прокопченный чайник и скрылся с ним за дверью, прихватив еще
– Пообедаете с нами? – Дарья устало села на краешек стула. Я отрицательно помотал головой.
– Нет, мне пора. Сожалею, что оставляю вас здесь одних, но места, здесь тихие, вас никто не потревожит. Заеду завтра утром. Прошу вас об одном, не ходите к озеру, особенно в темноте.
– Да, конечно! Но почему? – она пожала плечами и тут же уставилась на меня с любопытством, глаза засияли, щеки разрумянились. Я усмехнулся, девушка искренне заинтересовалась, несмотря на усталость, без притворства. Интерес стер следы невзгод, она сильно похудела, платье висело на ней мешком, но не отчаялась и из скромной дебютантки она превратилась в смелую отчаянную девушку. Дарья кашлянула, она все еще ждала ответа на свой вопрос.
– Вы же, как я понял, люди, бесстрашные и любопытные. Лес вокруг озера, пугающий даже при солнечном свете, там местами коварный берег, периодически его подтапливает и он уходит прямо из-под ног. Учитывая нынешнюю погоду, берег размыло, озеро наверняка вышло из берегов, жилья там нет и людям потоп не грозит, но подходить к нему смертельно опасно. Да и слухи об озере ходят нехорошие. Истории о призраках и утопленницах.
– Вот как? Интересно!
– Не мудрено! И все же прислушайтесь к моему совету! Озеро мёртвое и в нем часто тонут люди. Поэтому и предупреждаю.
Девушка улыбнулась, смутившись, и кивнула. Я пошел к выходу, но на полпути остановился и снова развернулся.
– На всякий случай, запомните, к усадьбе можно выйти, следуя по тропинке от задней двери. Идти по ней несложно и недалеко, около версты, она огибает озеро по дуге.
Развернулся и, за несколько шагов преодолев, расстояние до входной двери, накинул на плечи плащ, шагнул за порог. Марк стоял у колодца, вытаскивая деревянное ведро с водой, оно было привязано к шесту на длинной веревке. Он махнул мне рукой, поставил ведро на бортик каменного зева и подошел ближе. Я сказал ему то же, что и его сестре минуту назад. Марк клятвенно пообещал не подходить к озеру и не подпускать к нему Дарью. После чего я подстегнул лошадей и отправился в путь.
Направил карету в сторону деревни, а позже на перекрестке свернул на дорогу к усадьбе. В лесу было темно, хотя дождь и закончился, но низкие кучевые облака грозили к ночи снова пролиться ливнем, выдав сейчас путникам лишь малую передышку. Я вернулся мысленно к предстоящему празднику, вспоминая список гостей. Марфа Михайловна Зотова, сестра моего отца с мужем, любопытная и неприятная особа, уверен – они то уже прибыли в усадьбу – первыми. Сразу после того, как получили приглашение, в целях экономии утренним поездом в общем вагоне. Екатерина Ивановна Баташова, прибыла в усадьбу пару дней спустя, она едва выносит Марфу Михайловну, и как ни странно, но именно поэтому появляется следом за ней, отвести душу, доводя её при каждой встрече до белого каления. Путешествует она первым классом, в деньгах не нуждается, так как владеет неплохим капиталом и не видит смысла экономить на комфорте. Вместе с ней, на этот раз, приедут еще и ее подруга с мужем. Видел их в столичном особняке Екатерины Ивановны, но люди они были своеобразные, хотя и весьма доброжелательные. Егор Олегович Горский, двоюродной брат моей матери, он на письмо с приглашением не ответил так что будет он или нет, пока оставалось неясным, как и приезд управляющего, отцовской фабрикой Еникея Тиниевича с дочерью Верой.
Вскоре я добрался до деревни, карета прогромыхала на уже порядком размокшую дорогу, ведущую мимо озера к усадьбе. Я подстегнул уставших лошадей, они стригли ушами, нервно шарахаясь от озера.
– Ну же, вперед, осталось немного, в конюшне вас и накормят, напоят. Конюх – малый с головой, позаботится о вас, – бормотал я, поглядывая в сторону озера.
Его темные воды, как магнит, притягивали мысли и взгляд: чернильные стволы деревьев, глянцевая поверхность мертвенно-спокойного водного покрова. Озеро действительно было мертвым. В нем не водилась рыба, да и другая живность обходила его черные омуты стороной. Зато люди в нем тонули, и тонули часто. Магия в его окрестностях слушалась плохо, словно озеро вытягивало из всего живого и магический дар, и жизненную силу. Над водой стелилась туманная дымка, на меня дохнуло сыростью и могильным холодом. Доехав до рядка деревьев на краю обрыва, заметил развешенные на нижних ветвях разномастные свистульки, привязанные лентами. Эта традиция зародилась спонтанно много лет назад, в тот год, когда обычное лесное озеро неожиданно для всех стало мертвым. По поверью местных, свистульки отгоняли неуспокоенные души, нашедшие в мрачных водах свой последний приют. Большая часть свистулек были слеплены в виде птиц, рыб, лисиц или же медведей, люди просили силы природы о помощи и заступничестве. Сейчас ветер затих, предвещая скорую бурю, однако при сильном ветре свистульки издавали протяжные звуки, способные нагнать жути даже на самого смелого человека. Я поежился, поплотней закутался в плащ, перевел взгляд на дорогу и, нужно сказать, очень вовремя… Впереди стоял человек! Резко натянув вожжи, я в последний момент успел остановить лошадей и зло уставился на неясную фигуру на дороге. Шум кареты был слышен издалека, зачем же стоять на пути?
Фигура как-то странно дернулась, подняла руки и скинула с головы капюшон, я с облегчением выдохнул. Оказалось, что это был Осип, управляющий имением. Высокий сильный мужчина, в картузе, натянутом до бровей. Человек он был молодой, тридцати лет от роду, но хваткий и смекалистый. Усадьбу содержал в порядке, а слуг в подчинении. Жена его, Лизавета, тоже работала в доме и была знатной поварихой, местная, из соседней деревни, поженились они недавно. Осипа отец из города привез, нанял через фабричную контору. До него хозяйством управлял дед, Иннокентий Спиридонович, вел неплохо, но излишне скупо.
– Дмитрий Иванович, доброго дня, меня за вами послали, ваша матушка переживает. Она вас ждала с первым поездом, даже экипаж послала, да токмо не было вас там-то. Вернулся Никодим ни с чем.
– И тебе день добрый, Осип. Да, я решил добираться не поездом, а в карете, переночевал на постоялом дворе. Мои планы поменялись в самый последний момент, я предупредить вас не успел.
Осип взглянул в сторону озера и истово перекрестился.
– Свят, свят, проклятое это место, нехорошее, давайте-ка барин пересядьте в карету, я лошадок дальше поведу.
– Что, Осип, много омут в этом году народу забрал?
– Так не сказать, чтобы много, но получил приношение чертов омут. Недалече, как в прошлом месяце молодая девушка утопла из соседней деревни, как водиться, опосля того, как ейный кавалер взял ее да бросил перед самой свадьбой. Летом один заезжий спозаранку купаться полез, на следующий день нашли мертвым на берегу, значит, сказывают, лицо у него жуткое было, вроде как улыбался он.
– Хм, вот значит как, – покивал я. – Что-то новенькое, вроде бы такого раньше не бывало?
– Этот уже поди, третьим будет. Истинный крест, жена говаривала, и всех нашли у озера, мужики-то с улыбками, русалки тута водятся, не иначе. Из девиц, что от неразделенной любови тонут, и нет им покою потом в омутах. Вот и заманивают мужиков да топят.
Он вскочил на козлы, схватил вожжи, я подошел к дверце кареты.
– Кто-нибудь из гостей уже приехали?
– В начале недели Марфа Михайловна с мужем, а на днях тетка ваша с подругою и ейным мужем прибыли. Еще родственник дальний, забыл, как бишь его. Токмо чудной он какой-то.