Соавторы
Шрифт:
На одной из полок в глубине стояли оловянные фигурки, часть из них изображала работников ВЧК - МГБ - НКВД - МВД, другие были похожи на военных, третьи вообще остались Настей не опознанными, но относились явно к Средневековью.
– Что это?
– спросила она Селуянова.
– Это коллекция, которую МВД заказывало к своему двухсотлетию. Я про нее много слышал, даже купить хотел, она в академии продавалась, но дорого Их всего несколько комплектов сделали, не то три, не то четыре, чтобы дарить особо дорогим гостям. Интересно, Богданову подарили
– Подарили, - подал голос Василий.
– Я помню, в прошлом году он рассказывал, что его приглашали в МВД на торжественное заседание и вручили коллекцию как автору книги о Дзержинском. Он ее на полку подальше запихнул.
– Почему? Не уважает наше министерство?
– обиделся Коротков.
– Наши подарки в дальний угол запихивает?
– Ну, это уж вы у него сами спросите, - неопределенно бросил Василий.
– Правда, Юра, давай поговорим с Богдановым, может, он уже в состоянии рассказывать. А то время идет, а мы с места не двигаемся. Позови его сюда, начни с коллекции, он расслабится. А там как пойдет.
Через несколько минут в кухне появился Глеб Борисович. Он шагал не очень уверенно и все время потирал левую сторону груди, глаза у него были затравленные, и Настя мгновенно раскаялась в своем решении поговорить с ним. Куда с ним разговаривать? Ему бы полежать, да чтобы рядом самые близкие были, поддержали. Кстати, где они, эти близкие? Тело Глафиры обнаружено в половине пятого, в пять здесь уже работала опергруппа, а сейчас десятый час - и никого. И даже ни одного телефонного звонка. Неужели Богданов так одинок?
Селуянов с видом знатока начал расспрашивать о коллекции. Глеб Борисович немного успокоился, видно, боялся, что снова начнут про то, как тело лежало, да в какой позе, да кто что сказал…
– Я, знаете ли, этим не интересуюсь, никогда солдатиков не коллекционировал, но ведь подарок, нехорошо выбрасывать. Мне сказали, что это представители правоохранительных органов со времен чуть ли не Ивана Грозного. Даже описание дали. Оно где-то здесь в ящике должно лежать.
Богданов начал выдвигать ящики кухонных шкафов и действительно обнаружил описание среди тетрадок, в которых Глафира Митрофановна записывала рецепты.
Селуянов открыл витрину и с горящими глазами начал рассматривать фигурки, читая описание.
– Представитель охраны личного поезда Троцкого, - он вытащил фигурку красноармейца, затянутого с ног до головы в кожу цвета бордо.
– Обалдеть можно.
А это подьячий Разбойного приказа. Во где кошмар-то!
Ты только посмотри. Представляешь, как он пойманных разбойников истязал?
Он протянул Насте оловянного человечка с жутким бородатым лицом и кандалами в руках. Да, попасться такому в лапы никому не захочется.
– Рында. Рында, рында, рында, - успокаивающе замурлыкал Селуянов, - непосредственный и постоянный телохранитель царя в шестнадцатом веке, а во время похода - оруженосец и эскорт. Ну надо же, какое слово.
Я почему-то всегда думал, что рында - это судовой колокол, а это, оказывается, человек был… Глеб Борисович, а который из них рында?
– Не знаю, не интересовался. Там на подставках номера стоят, они совпадают с номером в описании, можете посмотреть.
Селуянов начал по очереди вынимать фигурки и заглядывать на дно подставки.
– Коля, брось, - поморщился Короткое, - давай делом заниматься.
– Ну мне же интересно! Можно, Глеб Борисович?
– Делайте что хотите, - устало махнул рукой Богданов.
В описании "рында" шел под номером один. Через некоторое время Селуянов озадаченно заявил, что этой фигурки здесь нет.
– Николай, прекращай детский сад разводить, - Настя тоже начала сердиться.
– А вы работайте, работайте, - как ни в чем не бывало отозвался Коля, - вы сами по себе, я сам по себе.
Я вам не мешаю. Я вообще не с вами, это не мой округ.
Он вытащил все до единой фигурки, расставил их на большом деревянном столе, сдвинув неубранные продукты и грязную посуду, и углубился в описание.
– Граждане, - негромко сказал он спустя минут десять, - а коллекция-то неполная. В описании рында есть, а среди фигурок его нет.
– Он был.
– Василий почему-то всегда возникал неожиданно, когда о его присутствии все успевали забыть.
Интересно, почему он до сих пор молчал? Странный парень.
– Я точно помню. Это была самая красивая фигурка, голубая с белым. Когда вы, Глеб Борисович, принесли коллекцию, вы ее бросили, а я помогал бабе Глаше ее расставлять Ей тоже рында больше всех понравился, остальные фигурки мрачные, темные, а та была такая нарядная… Баба Глаша назвала его Иваном-царевичем. Только у него на плече еще секира была, длинный такой топор.
И шапка высокая.
– Когда вы видели фигурку в последний раз?
– быстро спросил Коротков, сделав стойку.
– Не помню. Давно, наверное. Я на кухне не часто бывал, а в витрину еще реже смотрел.
Коротков выразительно посмотрел на Настю.
– Эксперты витрину обрабатывали?
– Обрабатывали, - кивнула она.
– Я сама видела. Да вот и следы порошка остались.
Что же это получается, господа хорошие? Старуху убили, чтобы забрать фигурку рынды? Кому она нужна?
Кому-то для полноты коллекции? Ерунда, не так велика стоимость, чтобы из-за нее человека убивать, это же не почтовая марка ценой в миллион долларов, выпущенная пару веков назад и оставшаяся на планете в единственном экземпляре. За такую марку настоящие филателисты ничего не пожалеют и ни перед чем не остановятся. Но оловянный телохранитель? Коллекция современная, мастер наверняка жив-здоров, его можно найти и заказать недостающие экземпляры за вполне доступные деньги.
Нет, не в коллекции дело. А в чем? В том, что фигурка рынды какая-то особенная? В ней сделан тайник, а в тайнике - редкой красоты и высокой стоимости бриллиант? Или микропленка с секретными сведениями для шпионов?