Соавторы
Шрифт:
Супруги Боровенко не ожидали, что все закончится так скоро и так бесславно. Оба прочли в своей жизни немало книг, в том числе и детективных, и каждый раз недоумевали, когда преступники начинали признаваться в содеянном. Зачем? Глупость какая-то. Сиди себе, молчи или твердо стой на заранее заготовленной легенде, не отступай ни на шаг, и никто никогда твою вину не докажет.
Они думали, что это легко. Как же они ошибались…
Уголовное дело по факту обнаружения трупа журналиста Игоря Нестерова было возбуждено больше года назад и через несколько месяцев приостановлено. С одной стороны, вроде бы никаких сомнений в его самоубийстве не было, и записка предсмертная наличествовала, и заключение судебно-медицинской экспертизы свидетельствовало о том, что Игорь Нестеров ушел из жизни добровольно. Выбросился из окна одиннадцатого
Свидетельства и ходатайства звучали убедительно, ведь Нестеров вел в еженедельной газете рубрику под названием "Неоконченная пьеса для механического правосудия", в которой писал о злоупотреблениях работников правоохранительных органов - милицейских, прокурорских, судейских. Не обходил вниманием таможенников и налоговиков. В общем, всем досталось. Никаких фамилий и городов не называл, подавал материалы в виде пьесы с продолжением, то есть произведения художественного и никого ни к чему не обязывающего, но реакция на его сочинения порой была самая что ни есть серьезная Пусть фамилии другие, пусть город не назван, но описание внешности, манера говорить, а главное - сами злоупотребления, частенько переходящие в преступления, были самыми настоящими и - для кого надо - узнаваемыми. В ряде случаев ушлые и догадливые местные начальники проводили проверки и выводили подонков на чистую воду, после чего следовало либо увольнение, либо - что хуже - уголовное дело. В других случаях обходилось, но непонятно было, насовсем ли или только до поры до времени.
Короче говоря, причин для убийства Нестерова было более чем достаточно, а вот причин для самоубийства никто не видел. Кроме, пожалуй, жены погибшего, которая никаких петиций не подписывала, жалоб на недобросовестную работу следствия не посылала и на версии об убийстве вовсе не настаивала. Ну так ведь жена…
Муж погиб, на следующий день ребенка потеряла - недоносила, психика оказалась неустойчивой, преждевременные роды на двадцать второй неделе беременности.
До жалоб ли ей?
Следователь работал честно и пришел к выводу о том, что дело надо прекращать за отсутствием события преступления. Однако у надзирающего прокурора мнение было другим, сформированным под влиянием внешнего воздействия, он с прессой и телевидением дружил и ссориться с ними не хотел, посему дело не прекратили, а приостановили "за неустановлением лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности". Как только такое лицо появится или хотя бы мелькнет на горизонте, производство по делу будет тут же возобновлено.
И вот собранные, но не опубликованные материалы Игоря Нестерова каким-то хитрым образом попали к "Василию Богуславскому". И нашлись люди, которые по этому поводу сильно забеспокоились. Людей этих супруги Боровенко назвали, вернее, не всех, а только одного, Андрея Степановича Погодина, того самого начальника, которому они когда-то давали большую взятку за то, чтобы их ненаглядный сыночек не сел в тюрьму за изнасилование. Но показания Боровенко особого доверия не вызывали, ибо после наведения некоторых справок стало совершенно непонятно, чего, собственно говоря, Погодину беспокоиться. Материалы на него, а также на главного патологоанатома и начальника экспертно-криминалистического центра и еще на ряд сотрудников давно опубликованы, все свое получили, с должности уволены, а кое-кто и срок заработал. Чего ж больше-то?
– И вообще, Юра, я ничего не понимаю, - пожаловалась Короткову Настя, целый день изучавшая дело о самоубийстве Нестерова.
– Куски какие-то, фрагменты, каждый в отдельности вроде бы логичен, а сложишь вместе - ничего не получается, нет цельной картины.
– Ладно, - покладисто согласился Коротков, - давай по фрагментам пройдемся, глядишь - вслух-то оно ловчее выйдет.
– Смотри, что получается. У нас есть Андрей Степанович Погодин, и нам сообщили из города, где он живет, что он вполне процветает в своем бизнесе и поддерживает давние дружеские и деловые отношения с Семеном Львовичем Иваницким и его супругой Аллой Евгеньевной. Дружат, так сказать, семьями. Более того, злые языки утверждают, что у Андрея Степановича уже много лет. роман с Аллой Евгеньевной, но это, как говорится, к делуне пришьешь, это так, для информации. Погодин и супруги Иваницкие занимались фальсификацией уголовных дел, о чем и написал Игорь Нестеров в очередном выпуске своей рубрики. Начальник управления собственной безопасности областного УВД на материал отреагировал правильно, но силы и мужества довести дело до конца у него не хватило, вследствие чего Погодин и Иваницкие были просто
– Понятно, - согласился Коротков.
– Давай дальше.
– Проходит довольно много времени, почти два года после их увольнения, и вдруг они проявляют интерес к материалам, оставшимся от журналиста. Зачем им эти материалы? Это первая дырка в моих рассуждениях.
– А вторая где?
– Не перебивай, у меня и так мозги в разные стороны разбежались. Погодин вступает в контакт с Боровенко, запугивает их тем, что если материалы выплывут, а в черновиках Нестерова названы настоящие фамилии, то их сынку несдобровать. Боровенко верят и берутся помочь. Они же правовых тонкостей не понимают и не догадываются, что если бы на основании этих материалов можно было привлечь кого-то к ответственности за фальсификацию конкретно того дела, по которому проходил их сын, так сын давно бы уже сидел, потому что фальсификацию доказали бы и дело направили по вновь открывшимся обстоятельствам или в порядке надзора на пересмотр. А раз пока все тихо, стало быть, именно по этому делу ничего доказать невозможно. По другим эпизодам что-то доказали и кому-то вменили, а здесь все обошлось. Но Боровенко ничего этого не понимают и слепо верят Погодину: надо найти материалы, не то сыночку придется идти под суд. Они получают первое задание: установить подслушивающее устройство в квартире Богданова, где соавторы собираются два раза в неделю и обсуждают сюжеты для очередной книги. Это разумно.
Потом, как показывает Боровенко, Глафира Митрофановна случайно ломает аппарат, и прослушивание квартиры делается невозможным. Тогда Погодин через не, коего Николая, которого мы до сих пор не установили, передает супругам Боровенко следующее задание: разбить стекла в машине Богданова, причем не в любой удобный момент, не когда-нибудь вообще, а конкретно в тот момент, когда все Богуславские находятся вместе.
Например, на пресс-конференции, на презентации, на вечеринке. Потом им велят изготовить муляж бомбы и подкинуть Богданову. И опять: сделать это тогда, когда у него соберутся соавторы. Почему? Зачем? Это у меня вторая дыра.
– Согласен, - снова кивнул Юра, - действительно дыра какая-то. Не могу придумать объяснения. А третья есть?
– А как же. Третья, и самая главная, - зачем убили Лаптеву? А в том, что убийство Глафиры Митрофановны лежит в этой же плоскости, сомнений нет никаких: убийца вошел через дверь черного хода, и ключ именно от этой двери за два дня до убийства Рыло продал Вячеславу Боровенко. Боровенко же передал ключ все тому же Николаю, не к ночи будь он помянут. Понятно, что Николай - человек Погодина, но где его искать, вот вопрос.
– А как Боровенко с ним связывались? Они же ему звонили, наверное. Значит, есть номер телефона.
– Юра, неужели ты думаешь, что мы не проверили?
Настя с досадой швырнула шариковую ручку на бумаги, лежащие на столе. Ручка покатилась через весь стол и с противоположной стороны благополучно свалилась на пол с легким пластмассовым стуком.
– Имуществом разбрасываешься, - Коротков укоризненно посмотрел на нее.
– И что получилось в результате проверки?
– Да ничего не получилось! Телефон стоит в квартире, в которой никто не живет, хозяева купили дом за городом и проживают там, из квартиры вывезли всю мебель, вещи - короче, все до последнего гвоздя. Они там не появляются, квартира стоит пустая, владельцы ее пока не продают, ждут, наверное, когда цены вырастут. А поскольку продавать квартиру с телефоном всегда лучше, чем без телефона, они продолжают за него платить, чтобы номер не отключили.
– Живут же люди, - с завистью протянул Коротков.
– Одни маются годами, потому что им жить негде, а у других квартиры простаивают. Ну а ключи они кому-нибудь оставляли? Соседям, например? В таких случаях всегда ключи оставляют, мало ли что, протечка или батарея лопнет.
– Проверили, - Настя безнадежно вздохнула.
– Ключ есть у соседки, но она никому его не давала. Клянется и божится. А как проверишь?
– Никак. Может, она слышала, как к соседям дверь открывают?
– Во-первых, Юра, она ничего не слышала, потому что живет этажом ниже. Если речь идет о протечках и лопнувших батареях, то имеет смысл оставлять ключи только соседям снизу, потому что никакие другие соседи о протечке не узнают. Во-вторых - ты только не умирай от зависти, - квартира двухэтажная, имеет две входные двери, одну на восьмом этаже, вторую на девятом. На восьмом этаже есть еще одна квартира, а на девятом - только эта, и кто бы там ни входил, его не увидят и не услышат. И наш таинственный Николай ходил в пустую квартиру именно через девятый этаж Приходил в строго оговоренное время, приносил свой аппарат, дожидался звонка и уходил. Или вообще сидел там несколько дней безвылазно, когда должен быть постоянно доступен контакту, но при этом не хотел давать свои настоящие телефоны. Вот, посмотри, что записано со слов Боровенко: