Собака Метцгера
Шрифт:
— Ну что, собачка, все человечество покусать хочешь, а? — снова пожалел зверюгу Иммельман.
Кеплер с трудом подавил желание пальнуть через стекло и позвал Иммельмана, нехотя засовывая «магнум» в голенище:
— Пошли, друг животных.
— Да, может, если мы уйдем, она перестанет беситься и не поранит себя.
Китайчик Гордон вовсю трудился над покраской. Окна, лампы, внешние зеркальца были аккуратно заклеены, а он ровными выверенными движениями взад-вперед водил кистью.
Иммельман опустил на землю свою ношу и открыл следующую банку с краской. Втроем они безмолвно трудились, периодически прислушиваясь
Все это время Кеплер размышлял о собаке и ее хозяине, представляя, как он открывает дверцу крытого кузова… Этот тип придет в семь-восемь утра, положит на виду кусок, чтобы заманить животное в его клетку, посвистит, пошумит немного. Вскоре он решит, что собака либо сдохла, либо заболела и не может передвигаться. Он сразу подумает о новом щенке, которого опять придется морить голодом, бить, чтобы обучился ненавидеть людей. Затем он пойдет на поиски собаки — не очень приятно иметь на своей территории разлагающуюся тушу — и в какой-то момент обнаружит грузовик… Кеплер достал из холодильника банку пива, вскрыл с хлопком и вылил пенистую струю прямо себе в глотку.
Когда небо на востоке начало потихоньку светлеть, приобретая металлически-серый оттенок, Иммельман вдруг предложил:
— Китайчик, давай приделаем сзади вон тот прицеп для перевозки лошадей.
— Зачем?
— Для маскировки.
— Во-во, — кивнул Кеплер, — это совершенно изменит вид нашего фургона с воздуха. Пошли притащим его сюда!
Когда приделали к прицепу петлю, Иммельман поволок его к грузовику.
— Да нет, не туда! — возмутился Кеплер.
— Мне всегда хотелось иметь собаку, — пояснил Иммельман.
— Сдурел ты, это же чудовище! Оно загрызет тебя! Если, конечно, Китайчик Гордон не сделает это раньше.
Иммельман, сгибаясь от напряжения, тащил прицеп за собой.
— Кеплер, ей просто нужен друг.
Кеплер подошел к нему и тихо сказал:
— У тебя однокомнатная квартира, а животному нужно место, чтобы бегать. Как в Африке.
— Я уже все решил, — проворчал Иммельман. — Ты можешь побеседовать об этом с Гордоном, если сейчас, по-твоему, подходящее место и время. Лучше бы заткнулся и помог.
Кеплер подошел к задней части прицепа и прочитал на бампере при нарастающем утреннем свете надпись: «Ты сегодня обнимал свою лошадку?», в которой какой-то мерзавец заменил «обнимал» на «трахал». Он решил сорвать эту гадость еще до того, как прицеп вывезут на дорогу.
Прицеп поставили дверь в дверь с хлебным фургоном; собака заворчала и принялась наскакивать на заднюю дверь.
— Я открою прицеп, а ты сразу захлопнешь двери кузова, — предложил Кеплер.
— Ага. — И Иммельман положил руку на открытую дверцу грузовика.
Кеплер прислушивался к возне взбешенной собаки, бросающейся на дверь. Вот она заскребла когтями по полу, как будто готовилась к очередному прыжку. Кеплер резко распахнул дверцу и, когда мимо пронесся черный силуэт, даже не сразу сообразил, что просчитался. Резким скачком псина оказалась на крыше прицепа, где за что-то зацепилась лапами, и мгновенно сделала стойку, чтобы броситься на Кеплера. Вдруг раздался спокойный голос Иммельмана:
— Сидеть, парень! —
Они вдвоем волокли по проходу прицеп с притихшей собакой. Иммельман сиял от удовольствия, перечисляя ее достоинства:
— Здоровенная, с человека, зубищи — как механическая пила. Ничего не боится!
— Да уж, — согласился Кеплер. — Потеря для хозяина, особенно когда его свалка наводнится копами!
Солнце уже осветило пики гор на востоке, когда Китайчик вывел фургон с прицепом на посыпанную гравием дорожку и ждал, пока Кеплер повесит замок. Доносившийся из прицепа жалобный вой постепенно сливался с гудением двигателя, порывами ветра и дребезжанием наспех прикрученных деталей. Китайчик вслушивался в непонятный звук, который временами казался рычанием. Да, этот прицеп нуждается в серьезном ремонте, смазке, возможно, смене подшипников. Не оставляло ощущение, что прицеп не пустой, как будто на всех поворотах в нем сдвигался живой груз, кем-то забытая несчастная лошадь. Это страшно мешало управлять фургоном, поэтому Китайчик возрадовался, когда, наконец, добрались до Ван-Ньюса, поскольку уже сделал вывод, что прицеп неправильно прикреплен к фургону.
Глава 9
Портерфилда разбудил телефонный звонок. Поднимаясь с постели, он осторожно опустил левую ногу на пол, стараясь не стягивать одеяло с Элис. Левая коленка затекла и побаливала. Элис пошевелилась во сне и со вздохом натянула одеяло на голову.
Закрыв дверь спальни, он поднял трубку:
— Слушаю.
— Пожалуйста, перезвоните, — скомандовал невыразительно отчетливый голос. Портерфилд включил в холле свет и, прищурившись, набрал хорошо известный ему номер.
— Бенджамин Портерфилд. Есть сообщения?
Он подождал, пока компьютер в центре связи сравнит его голос с магнитофонной записью из банка памяти. Затем последовал вопрос:
— Вы сможете приехать в шесть?
Уже привыкшими к свету глазами Портерфилд взглянул на часы — половина пятого.
— Да.
Положив трубку, он через спальню прошел в ванную комнату, оставив дверь приоткрытой, чтобы не включать свет. Оттуда была видна Элис, свернувшаяся в комок, ее полудетское личико, на котором отражались младенчески безмятежные сны. Она превращается в маленькую пожилую леди, подумал он, причем чертовски симпатичную. Они были почти ровесниками, но к ней время отнеслось более снисходительно. Чувствуя его взгляд, она приоткрыла глаза.
— Бен.
— Да?
— Это был один из них?
— Нет, детка, не беспокойся. Просто мне нужно пораньше уйти.
— Что-то стряслось?
— Нет. Спи, я позвоню.
Но Элис уже сидела на постели и терла глаза.
— Сооружу тебе завтрак.
В тусклом утреннем свете она казалась совсем девочкой, и он, нагнувшись, поцеловал ее в щеку.
— Спасибо, но я позавтракаю во время встречи.
Присев на кровать, он, обнимая, снова уложил ее.