Собака Метцгера

Перри Томас

— Рад, что вы здесь, — проговорил он, глядя на розы под столом.

— В чем проблемы? — осведомился Портерфилд.

Директор уютно умостился в кресле, и его благообразная физиономия приобрела выражение спокойного достоинства.

— Проблем никаких. Просто ряд моментов, связанных с безопасностью, которые следует тактично и аккуратно проработать. У Моррисона в некоторых случаях не хватает — как лучше выразиться: воображения или предусмотрительности? Вот так. — Директор сам себе любовно кивнул.

— Так что с грантом

Донахью?

— Начнем с того, что эти проекты вообще не следовало вносить в списки Национального научного фонда. Вы их читали?

— Нет, сэр, — признался Портерфилд.

— У этого Донахью необычный склад ума. Он начинал с изучения массовых психических реакций в историческом аспекте. Чем глубже он уходил в теоретизирование, тем более умозрительными становились его труды.

— А что за массовые психические реакции? — поинтересовался Портерфилд.

— Например, социальное отчуждение отдельных подгрупп населения, а также случаи экономической паники, политических переворотов, массовой истерии, вызванной страхом землетрясений, наводнений, извержений вулканов и т. д. Его исследования привлекли внимание, когда он начал вырабатывать формулу для определения сил, вызывающих подобные психические реакции. Сначала он выводил отдельные уравнения для каждой зоны, далее перешел к анализу результатов.

— И начал предсказывать эти реакции, — догадался Портерфилд.

— Верно, — отозвался Блоунт, утыкаясь головой в пресс-папье. Вдруг он поднял глаза на Портерфилда: — Он так усовершенствовал свои уравнения, что составил что-то типа таблиц психических колебаний, которую называет «индекс ужаса». И вот на денежки Национального фонда исследований совершенствует проект разрушения Мехико. Как вам это нравится?

— Все легко устроить, — улыбнулся Портерфилд. — Сперва вычеркнуть его из списков Национального научного фонда, что уже сделал Моррисон. Уэлби сообщил мне по телефону, что ваш человек переписал отчеты нужным образом, так что здесь тоже все шито-крыто. Таким образом, можно быть уверенным, что оборваны все связи между ним и правительством. Можно и совсем остановить его деятельность…

Директор забарабанил пальцами по столу.

— Нет-нет, это уж слишком. Я не хочу уничтожать человека.

— Что тогда предпринять?

— Нужно защитить Компанию.

— И все?

— Нужно защитить Компанию! — повторил директор.

— Значит, Донахью может выпустить джинна из бутылки. Но теперь он — часть Компании. Что-нибудь уже сделано?

— Сейчас я направляю в Лос-Анджелес специального человека, который начнет действовать в целях обеспечения безопасности.

Глава 6

Китайчик Гордон подрулил к старой белой многоэтажке с высокой узкой Деревянной дверью. На окнах первого этажа красовались кованые решетки, сквозь которые виднелись азалии в цветочных горшках.

— Если это здесь, то я подожду

в машине, — заявил Кеплер. — Они что, в Голливуде сперли это зданьице?

— Не дури, — отозвался Гордон. — Машина здесь в большей сохранности, чем на муниципальной стоянке.

— Автомобиль твой; хозяин — барин, — пожал плечами Иммельман.

Сделав пару шагов, они прочли над дверью надпись «Монт-Сан-Мишель», полузамазанную цементом. Китайчик Гордон позвонил, и тут же послышалось жужжание автоматически отпираемого замка. Кеплер и Иммельман посторонились, пропуская Китайчика вперед. Их взору открылась крошечная приемная, украшенная многочисленными цветочными горшками и корзинами, на стене висели рога буйвола и несколько пожелтевших фотографий, на которых были запечатлены мексиканские кабальеро с обвислыми усами. Компаньоны вошли в дверь с табличкой «Предприятие Грихалвы».

— Чем могу служить? — спросила секретарша в приемной.

Китайчик ответил:

— Передайте мистеру Грихалве, что к нему мистер Гордон. А эти джентльмены — мои коллеги, мистер Кеплер и мистер Иммельман.

— Присядьте, пожалуйста, я ему сообщу. В данный момент у него совещание.

Девушка упорхнула куда-то за угол, стуча каблучками по коридору. Кеплер принялся расхаживать по приемной, рассматривая фотографии, газетные вырезки и плакаты.

— Гляньте-ка сюда! — вдруг прошипел он, и они сгрудились перед рамкой, в которую была оправлена журнальная статья, озаглавленная так: «Четыре великих года Хорхе Грихалвы: из дворников в миллионеры». Рядышком висело свидетельство, выданное Коммерческой палатой, — «присуждено Хорхе Грихалве за деятельность по обновлению малодоходных домов в Баррио, Лос-Анджелес», и черный пластиковый значок с надписью «член бюро профессионалов».

— Китайчик, мы выходим в люди, — обрадовался Иммельман.

— Да уж, — подтвердил Кеплер. — Мало того что этот тип владеет недвижимостью, он еще и за четыре…

— Тихо! — прошипел Китайчик.

По коридору застучали каблучки секретарши. Мужчины спешно уселись с чинным видом на кожаный диванчик. Улыбающаяся девица указала им дверцу в конце приемной.

Внутри они обнаружили загорелого коротышку с ослепительно сияющими в улыбке зубами.

— Рад вас видеть, мистер Гордон. — И он подвел компаньонов к креслам у стола. — Не желаете ли выпить немного?

— Мистер Иммельман, мистер Кеплер, — представил Китайчик Гордон и увидел краем глаза, как Кеплер кивнул:

— Только пиво.

— Cerveza, — сказал Грихалва в микрофон на столе, нажав предварительно кнопку, затем откинулся в кресле и, жизнерадостно улыбаясь, сложил руки на животе. — Чем могу быть полезен, джентльмены?

— Мы рассчитываем на небольшое вложение, — по-деловому начал Китайчик. — Вам с вашими обширными связями это может показаться интересным в обмен на небольшие проценты.