Собаки на заднем дворе
Шрифт:
– Ты боишься будущей жизни? – опять невпопад брякнул я.
– Как можно бояться того, чего не знаешь? – улыбнулась Лена.
Был уже поздний вечер, стало почти темно, и ее улыбку я скорее почувствовал, чем увидел.
– Ты представляешь себе свою будущую жизнь? – искренне заинтересовался я.
– Пытаюсь, но что-то плохо получается. После школы хочу поступить в педагогический, на факультет иностранных языков. Мне очень испанский нравится и итальянский тоже.
– Так мы же английский в школе
– В том-то и дело. А хочется и другие языки узнать. Любой язык – это ведь не просто слова. Это многовековая история людей, их привычек, даже чудачеств.
Лена в потемках заметила мой кивок:
– Вот видишь, ты кивнул в знак согласия, а болгары таким движением головы показывают свое возражение.
Я знал об этом, но подхалимски промычал что-то вроде:
– Надо же! Как удивительно!
– Не удивительней замужества Клавдии Сергеевны, – заметила Лена. – Мне казалось, она никогда не выйдет замуж.
Мне стало очень обидно за нашу бывшую классную, а еще больше за Рыбкина:
– Клавдия Сергеевна очень привлекательная женщина! – Я вспомнил отцовский вердикт и добавил: – И ножки у нее аппетитные…
– Ты что, сексуальный маньяк? – заинтересовалась Лена.
– Скажешь тоже, – смутился я. – Просто вижу, как мужчина…
– Ух ты! Да ты, оказывается, специалист в этом вопросе! – развеселилась Лена. – А что товарищ эксперт по женским прелестям скажет про мои ноги? Или в темноте не видно?
– Мне не надо видеть, я и так помню, – как-то само собой выскочило из меня.
– Не хуже, чем у классной? – почувствовал я неожиданные нотки ревности в ее голосе.
– Сравнила! У тебя… У тебя… Слушай, давай поговорим о чемнибудь другом, пожалуйста.
Лена тихонечко засмеялась, и я увидел, как она запрокинула голову и посмотрела на звездное недо. На фоне вечернего небосвода очертания ее лица напоминали лицо Венеры из учебника истории.
– Ты самая красивая из всех девушек на свете, – прошептал я.
Она благодарно дотронулась до моей руки, державшей ее локоть, и тут же убрала свои тонкие прохладные пальцы. Лай, почуяв ответственность момента, побежал вперед.
– Давай пойдем к дому, а то в такой темноте еще твою собаку потеряем, – забеспокоилась Лена.
Я согласно кивнул. Кивнул как обычно, не по-болгарски.
В дачном домике все уже спали. Сашка и Валерка уснули прямо на веранде за столом. Между ними поверженным шахматным королем на столе лежала пустая винная бутылка. Две пустые граненые пешки в виде стаканов тут же охраняли сон двух воинов Бахуса.
В родительской комнате на диване по-хозяйски разместились Игореха с Иркой, обнявшись, как Ромео и Джульетта в знаменитом фильме.
– Пойдем в нашу с Лаем конуру, – предложил я. – Ты ляжешь на мою кушетку, а мы с Лаем на полу.
Мы
– Не надо спать на полу. Ложись рядом, поместимся.
На мгновение мне показалось, что подо мной обрушился пол. У меня впервые в жизни закружилась голова, и я, чтобы не упасть, взялся за край стола. Придя в себя, я выключил свет и поваленным деревом рухнул рядом с Леной.
Мы долго лежали молча, изучая свои ощущения. Мне никогда в жизни не приходилось лежать рядом с девушкой, тем более с Леной. Это было какое-то оглушительное счастье пришибленного обстоятельствами человека. Было страшно, что это может когданибудь закончиться.
– Надеюсь, ты во сне не храпишь? – справляясь с волнением, спросила она.
– Не знаю, спроси у Лая, – посоветовал я.
От Лены пахло свежескошенной травой и прохладой. Я подумал о том, что было бы здорово ее поцеловать, но тут же прогнал от себя эту страшную мысль. Мы лежали рядом в одинаковых, как у всех советских людей, спортивных костюмах и были похожи на бегунов, завершивших многочасовую изнурительную тренировку.
– Давай спать, – предложила она и, не дожидаясь ответа, отвернулась к стене. Я послушно принял строевую стойку в лежачем положении и закрыл глаза. Спать не хотелось, но под утро я, кажется, ненадолго уснул.
Придя в себя и выйдя из забытья, я понял, что уже наступило утро. Лена по-прежнему лежала рядом, отвернувшись к стене. Ее дыхание было ровным и спокойным.
А потом как-то сразу, минуя утро, наступил день. Забыв про обед, мы долго купались в речке, благо погода была самая подходящая. Мы вдоволь наигрались в волейбол, побегали наперегонки с Лаем. К вечеру засобирались домой. В электричке Сашка опять порывался читать нам свои стихи, но, наткнувшись на наш решительный протест, обиделся и демонстративно стал смотреть в окно.
Расставание с бывшими одноклассниками было почти символическим: мы, выйдя на трамвайной остановке недалеко от школы, коротко попрощавшись, разошлись в разные стороны по своим домам. Только нам с Леной было, как всегда, по пути. Мы шли привычной дорогой, по которой ходили восемь лет подряд.
– Сейчас из-за пятиэтажки Граммофон выскочит, – вспомнил я давний случай, и мы заулыбались.
– Даже не верится, что наше детство закончилось и наступает почти взрослая жизнь, особенно для тебя, ведь завод – это не школа, – задумчиво и грустно сказала Лена Вершинина. – Знаешь, я очень благодарна тебе за все, за все. Особенно за вчерашний вечер и за эту ночь в твоей конурке.