Собирай и властвуй
Шрифт:
Первым заболел Скарабей: тлел, словно порченный сноп разрыв-травы, а только тлеть перестал, болезнь взорвалась, разлетелась. Буяка о том, что в десятке Весёлого больной, конечно же, предупреждали, сотник лишь отмахнулся - ничего страшного. Тоже ошибся.
По липкой от жирных пятен столешнице бежит мокрица, свалилась с карты некроманта. "Что же у него тогда?
– теряется Рагнар в догадках, - неужели туз?" Играют в "Три колышка" - любимая карточная забава их десятка, вот только десятка больше нет, из живых лишь они с некромантом да Точило с Рубанком, которых, кажется, не взять никакой заразе.
– Помнишь стенания Щавеля, что живыми нам отсюда
– спрашивает Хакан, размазав мокрицу ударом ладони.
– Пророческие оказались слова...
Сильная целебная магия была под запретом, как и любая другая сильная магия, слабая же не помогала, потому Рагнару было искренне интересно, какой господин сотник сделает ход. Решение Буяк принял странное, но действенное: вызвал к себе некроманта.
– Послушай, красавчик, возможно ли сделать зомби при той мере магии, которая нам дозволена?
– задаёт сотник вопрос.
– Возможно, - следует осторожный ответ, - однако, боюсь, пользы от таких зомби будет мало. Больше декады-двух не продержатся, начнут расползаться на куски.
– На куски, говоришь?
– потирает руки Буяк, - так это же славно!
– И ещё момент, - добавляет Хакан, - по опыту знаю, что не каждый живой согласится работать с мертвецами.
– Это не беда, - ухмыляется сотник.
– Всех несогласных превратим в мертвецов, а их, подмечай, превратим в зомби!
Очередь Рагнара брать карту, но, прикоснувшись к колоде, отдёргивает руку - обжёгся. Вспухают волдыри, лопаются, по пальцам сбегает влага. Хакан этого почему-то не замечает, как не слышит и звонкого смеха, пронёсшегося по халупе.
– Что случилось?
– спрашивает, насторожившись.
– Смотришь так, будто на лбу у меня появилась надпись.
– Да нет, - Рагнар отводит глаза, - вовсе нет...
Чтобы взять карту, руку приходится обернуть тряпицей - ну-ка, что у нас там? Ха, как и ожидалось, Хакраш, улыбка от уха до уха.
– Моя победа, - Рагнар бросает карты на стол, улыбка почти такая же, как и у хитрейшего из богов, - всего двумя "колышками" обошёлся!
Работать с зомби далеко не у всех получилось: кто со страхом не смог совладать, кто с отвращением, кого не приняли сами зомби, растерзали. Рагнару в этом смысле повезло: как у него живые мертвецы отторжения не вызвали, так и он у них. Хотя повезло ли? Некую грань их сотня переступила, шагнула за край. Отсыпаясь после смен, видел один и тот же кошмар: зомби-рабочие превращались в зомби-солдат - тех самых, с присосками, в броне псевдоплоти, пили жизнь, и пили, и пили...
– Так зачем ты здесь, некромант?
– спрашивает Рагнар.
– Зомби из меня хочешь состряпать?
– Нет, не за этим, - качает головой Хакан, - намерен бежать. Но одному мне не справиться, нужен помощник, и не зомби, а живой человек. Следовательно, такое вот предложение: я тебя исцеляю, а ты составляешь мне компанию.
– Хм, интересно, - Рагнар следит за тем, как кожа на пальцах сама собой заживляется.
– А чем не подходят зомби? Слишком глупы?
– И поэтому тоже, - говорит некромант, - а более крепких не сделать - я под строгим контролем.
– Хочешь начистоту?
– Рагнар подаётся вперёд.
– Работая с мертвецами, одно понял точно: нет вещи более противоестественной, чем некромантия!
– Ничего ты не понял, - говорит Хакан с лёгкой усмешкой.
– Просто ответь, согласен на моё предложение или нет, сделай выбор.
– Сложно, - говорит Рагнар после продолжительной паузы, - что так смерть, что так, но, может, и правда
– Из тебя получится превосходный заклинатель Эфира, уверяю, - изумруд некроманта то вспыхивает, то угасает, - мой долг показать тебя мастерам, как только из этой трясины выберемся.
– Была не была, - как головой в омут, - по рукам.
[Кристалл памяти]
Заметки о зомби (из разговоров с Хаканом).
Эфирный двойник - отражение физического тела в Эфире, подобно отражению в зеркале. То есть без плоти нет и эфирного двойника. Смерть двойника наступает через три дня после смерти тела физического.
Зомби, он же зомби обыкновенный - усиленный волшебством эфирный двойник только что умершего человека. Сознание зомби как бы разделено между мёртвой плотью и Эфиром, потому ближе к голему, чем полноценному человеку. Через одну-две декады, с полным разрушением эфирно-физических связей, распадается.
Боевой зомби, он же зомби-солдат - заключение в пустую телесную оболочку сущности более высокого уровня, чем эфирный двойник. Ведёт к эфирным метаморфозам, когда зомби стремится себя укрепить: образование псевдоплоти, роговые наросты. Сюда же относится восстановление сил за счёт живых: присоски, костяные захваты. Затраты магической силы на создание таких зомби большие.
[3]
Изумруд в ладони кажется раскалённым, от раны в правом бедре расползается холод. "Будет обидно, - думает Рагнар, - если умру от иглы какого-то костяного ежа, избежав игл, выпущенных из скорострелов, выпущенных мехоморфами. Хакан вот не избежал - поймали, повесили, содрали кожу. Откуда же тогда у меня изумруд?
– пытается вспомнить он, но мысли путаются, ускользают, - может, его принёс кот? Да, кот, скорее всего, больше ведь некому..."
Когда началась пузырчатая лихорадка, вспомнили о коте, которого Скарабей подкармливал, принялись усердно искать.
– Это он заразу принёс, - говорили, - в костяной своей лапе и принёс!
Не нашли, даже следов не нашли, хотя крутился, казалось бы, рядом.
– Так это сама смерть приходила!
– родилась у кого-то догадка, - в кошачьем облике явилась, всех нас заберёт...
До того попыток бежать не было, теперь следовали одна за другой, и как бы строго Буяк не пресекал, не прекращались.
– Всех на зомби пущу!
– плевался слюной, - всех!..
Когда Рагнар оправился от болезни, угроза была близка к исполнению - сотня расползалась на глазах. С некромантом они сообщались посредством снов, но и этот способ стал вскоре небезопасен.
– Бежать нужно срочно, - даже в Эфире было видно, что выжат Хакан до предела.
– Распоряжение о переводе оставшихся живых в неживых будет отдано со дня на день...
Идти всё сложней, нога словно бы не своя, а впереди, как назло, бурелом, поросший чем-то колючим. Кот ведёт, прыгает с одного поваленного дерева на другое, и лапы у него, кажется, все целы. "Если исчезнет, - думает Рагнар, - сам не выберусь, так здесь и останусь..." Напрасные опасения: кот доводит до места, до замшелой каменной плиты, только потом пропадает из вида. От изумруда в ладони тянется луч - тянется к едва приметному углублению - Рагнар прикладывает к нему камень, и плита со скрежетом сдвигается, открывая череду уходящих вниз ступеней. Он спускается, осматривается: внизу капище с оскаленным черепом, в глазницах тлеют зелёные огоньки. Рагнару всё равно - сворачивается клубком на ложе в боковой нише, почти сразу проваливается в болезненное забытьё...