Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста
Шрифт:
Удивительно красивый этот городок Портофино. Публики здесь не много. Не очень-то наездишься по дороге, где через каждые двести метров крутой поворот, а в самом широком месте с трудом могут разъехаться два автобуса. Так и превратился Портофино в фешенебельный курорт.
Выйдя из автомобиля и оглядевшись вокруг, наши прелестные спутницы выдохнули лишь: «Ох!!!» Да и мы, признаться, были тоже потрясены. Побродив немного по окрестностям и покатавшись на яхте, вся наша компания осела в небольшом уютном ресторанчике на берегу залива. Володя под ласковым взором кареглазой
— Сколько у тебя наличных денег, старик?
— Тысяч тридцать лир. — По тем временам это было не так уж мало.
— И у меня тридцать. А ты знаешь, сколько насчитали за обед? Семьдесят пять. Воспользовались тем, что мы иностранцы и с красивыми дамами. Что будем делать?
— Платить, разумеется.
— Чем, мой дорогой друг?
— У меня есть чековая книжка.
К счастью, прихватил я с собой чековую книжку Римского банка, где у меня был открыт счет для оплаты расходов по содержанию корпункта. Выписав чек, который официант принял без удовольствия, но потом смягчился, получив щедрые чаевые наличными, мы вышли из ресторана.
В автомобиле, чтобы двинуться в обратный путь, мы расселись уже по-иному: Володя с Региной заняли заднее сиденье нашей просторной машины, а мы с Лилей пристроились, тесно прижавшись бедрами друг к другу, рядом с шофером. Настроение было лирическое. Нам всем вдруг показалось, что мы с девушками знакомы уже много-много лет. Из динамиков приемника неслась страстная мелодия модной тогда песни. В результате мы немного опоздали к «сфилате» — показу мод. Я разыскал, как вы сами, конечно, догадались, Василия Ивановича.
— Извините, Василий Иванович, тут произошла небольшая накладка. Попали в автомобильную пробку и задержались немного. Вы уж по-товарищески защитите девушек от начальницы. Виноват во всем я.
Василий Иванович широко улыбнулся и ласково погладил меня по плечу.
— Ах ты, баловник! Я в курсе, что вы с Ермаковым катались в Портофино, — завидую. Ничего, не волнуйся, друг, все будет в порядке, и никто ничего не узнает. Выход девочек передвинули на конец показа мод. А вот ты мне помоги. У меня тут список разного барахла, — он вытащил из кармана мелко исписанный листочек бумаги, где, как сейчас помню, было 36 ширпотребовских позиций, — которое нужно купить родным на мои командировочные. Может, сходишь со мной в магазин завтра утром, а?
— Какие могут быть вопросы, Василий Иванович, конечно помогу. Все сделаем в самом лучшем виде.
Поздним вечером мы предложили нашим девушкам посидеть в обычной траттории, в которую ходит простой народ.
— Нет, — ответили наши прелестницы, — на этот раз мы
И отправились мы в гостиницу. Такого чудного, домашне-уютного, ласкового вечера у нас с Володей не было уже давно.
А утром я шастал с «искусствоведом» Василием Ивановичем по генуэзским магазинам и рынкам. Ему надо было купить много и подешевле. На последние пять пунктов, приходившихся на тещу, у Василия Ивановича не осталось денег. Он грустно и растерянно посмотрел на меня.
— Да, просчитались маненько. Теща мне этого не простит.
— Ничего, не огорчайтесь, — сказал я бодро, доставая бумажник, — я не обеднею, а тещу обижать нельзя.
Мне показалось, что Василий Иванович вот-вот заплачет и станет меня обнимать.
— Преогромное тебе русское спасибо, — прощаясь, произнес он, крепко пожимая руку, — будешь в отпуске в Москве, заходи обязательно.
Ну а я, побродив довольно долго по Генуе, дабы убедиться, что за мной нет «наружки», пошел на встречу с ценным агентом. Получив от него информацию, я отправился восвояси. Как стало потом известно, добытая мною политическая информация была срочно доведена до сведения аж самого Алексея Николаевича Косыгина и получила, как мне доложили, его благосклонное одобрение.
В отпуск в Москву я отправился, помню, в июне с неплохими, кстати, результатами по оперативной работе. Явившись в «контору», я предстал в тот же день перед своим шефом-начальником. Принял он меня суховато, хотя и похвалил за «достигнутые успехи». А после часовой беседы сказал:
— Леонид Сергеевич, вам надлежит завтра явиться на заседание парткома нашего управления в 11 часов 15 минут.
— Зачем?
Мой вопрос был, конечно, не только наивным, но и глупым. Начальник презрительно поглядел на меня:
— Не знаю, Колосов. На парткоме вам все объяснят.
Членом парткома от нашего отдела был доброй памяти Валя Кованое, мой приятель. Он работал одно время в Италии по линии «ГП» — главный противник, то есть США, но нарвался на «подставу», провокатора итальянской контрразведки, и ему пришлось срочно мотать из Италии. Такое случалось в нашей разведжизни не так уж редко. Я нашел Валю в отделе.
— Старик, зачем меня тянут на партком?
— Вот, ты кстати. А я тебя искал, чтобы спросить, в чем дело. В повестке записано кратко: «Об аморальном поведении в Генуе т. Колосова во время торговопромышленной выставки». Большего мне выяснить не удалось. Вспоминаешь что-нибудь?
— Да нет. Возили мы с Вовкой Ермаковым из «Правды» в Портофино двух знакомых манекенщиц. А потом посидели у них в номере гостиницы. Допоздна, правда.
— Понимаю, понимаю. — Валя явно засомневался. — Но ты, старик, лучше говори всю правду. Там у них на вас с Володькой телеги лежат преогромные, со всеми подробностями.
Секретарь парткома глядел на меня ласково и улыбался весьма добродушно. Перед ним лежала папка, видимо с «телегами» на меня и Ермакова вместе с прочими оперативными бумагами.