Собор
Шрифт:
Участники процессии между тем проходили по двое через портал и разбитые парадные двери внутрь собора. Бурк снял с себя бронекуртку и бросил ее к ногам, потом медленно побрел к углу ступеней, выходящих на Пятидесятую улицу, и присел там, где светился бледный солнечный зайчик. Обхватив колени руками и положив на них голову, он задремал.
Кардинал возглавлял длинную цепочку прелатов, входящих в его епархию. Над морем голов возвышался высокий позолоченный крест, который нес в руках один из высших священнослужителей, а когда процессия стала подходить к дверям в алтарной
Все столпились в центре алтарного помоста, где их уже ожидал епископ Доунс. Для проведения обряда очищения с помоста убрали все предметы религиозного характера. Немногие полицейские фотографы и эксперты-криминалисты спешно завершали свою работу. Собравшиеся хранили молчание, люди молча разглядывали пятна крови на помосте и на самом алтаре. Затем прелаты взглянули на опустошенную и разломанную кафедру, кое-кто при этом даже не сдержал слез.
Голос кардинала остановил такое проявление чувств. Он давал указания двум своим прелатам:
– Это поправим позднее, времени хватит. Пойдемте в боковые вестибюли, где особенно много раненых и убитых, и поможем полицейским и военным капелланам. – Подумав немного, спросил: – А тело отца Мёрфи уже перенесли в дом настоятеля?
Оба прелата отправились туда, а кардинал, кивнув прислужнику, пошел вместе с ним обходить алтарь, отдавая на ходу наставления:
– Как только полицейские закончат, приведите здесь все в порядок, чтобы можно было отслужить мессу после окончания обряда очищения. – Затем добавил: – Гвоздики не трогайте, пусть лежат. – Повернувшись к монсеньеру Доунсу, он впервые за это утро сказал ему: – Благодарю вас за молитвы и неустанные усилия во время этого хождения по мукам.
Монсеньер Доунс смиренно склонил голову и тихо произнес:
– Я… они попросили моего благословения, чтобы выручить вас… во время штурма.
– Я знаю об этом, – чуть улыбнувшись, заметил кардинал. – Много раз в эту ночь возблагодарил я Господа Нашего за то, что Его выбор пал на меня, чтобы решать этот… вопрос. – Кардинал повернулся и посмотрел на длинные и широкие ряды пустых скамеек для прихожан. – И Бог снизошел и услышал мои молитвы, Его враги повержены, а те, кто отверзся от Него и возроптал, теперь держат ответ там, перед Судом Божиим.
По ступеням собора святого Патрика боязливо поднимался капитан Берт Шрёдер с перевязанной и бледной, как мел, левой щекой. Его сопровождали полицейский врач и несколько детективов. К нему быстро подскочил мэр Клайн, протянул для приветствия руку.
– Берт! И ты тоже здесь!
Нескольким репортерам разрешили пройти через кордон, и они устремились к Шрёдеру. Перед носом у него защелкали фотоаппараты и появились микрофоны хроникеров. Мэр Клайн крепко пожал ему руку и обнял за плечи, шепнув при этом, почти не раскрывая рта:
– Улыбайся, черт тебя побери, и смотри, как смотрят герои.
Шрёдер выглядел смущенным и сбитым с толку. Он не знал, куда смотреть, и перебегал глазами с окружившей его толпы на собор и обратно, а затем оглянулся вокруг на стоящих в отдалении людей, о чем-то оживленно беседующих и считающих, что у него сейчас берут интервью.
– Капитан, а правда ли, что это именно вы рекомендовали провести штурм собора?
Шрёдер дипломатично промолчал, вместо него
– Да, да, именно он. Рекомендовал провести операцию по вызволению заложников. Его рекомендацию поддержала комиссия по чрезвычайным ситуациям, куда вошли я, губернатор, епископ Доунс, инспектор Лэнгли из розыскного отдела и убитый капитан Беллини. Разведка получила данные, что террористы намерены зверски расправиться со всеми заложниками, а после этого уничтожить и сам собор. Из полицейских досье стало известно, что многие из экстремистов были психически ненормальными людьми. – Мэр внимательно посмотрел на репортеров и добавил: – Иного выбора у нас просто не было.
Другой журналист спросил:
– А кто такой майор Мартин? Как он погиб?
Клайн лишь снисходительно улыбнулся и ответил:
– Этот инцидент сейчас расследуется.
Затем посыпался целый град вопросов, на которые мэр не соизволил отвечать. По-дружески обняв Шрёдера, он сказал:
– Капитан Шрёдер сыграл решающую роль в том, чтобы держать террористов в состоянии психологической паники, а капитан Беллини в это время разрабатывал тактику операции по спасению заложников с помощью Гордона Стиллвея, архитектора-смотрителя собора святого Патрика.
И он кивнул на Стиллвея, стоящего в отдалении перед парадными дверями и чиркающего памятки в блокноте.
Клайн продолжил безрадостным тоном:
– Эта трагедия могла бы принять еще более ужасный оборот. – В этот момент на звоннице раздались громкие колокольные звуки Те Deum – благодарственной молитвы, и мэр, величественным жестом показав рукой на собор, воскликнул: – Собор стоит, как и стоял! Кардинал, сэр Гарри Бакстер и Морин Мелон уцелели. За это поблагодарим же Господа Бога. – Он склонил голову, выдержал уместную паузу и опять заговорил, но уже решительным тоном: – И наша операция по спасению заложников проведена более или менее благополучно по сравнению с подобными же гуманными мероприятиями против террористов в других странах мира.
Один из репортеров прямо спросил Шрёдера:
– Капитан, а вы как считаете, с этим человеком по имени Флинн и еще с другим – Хики, кажется, его зовут – трудно было вести переговоры?
Шрёдер посмотрел на него и ответил:
– Невероятно трудно…
Мэр Клайн взял Шрёдера под руку и дернул, не дав досказать.
– Берт, осторожнее…
Глаза у Шрёдера забегали, он не знал, что говорить дальше.
– Да, трудно… То есть нет, нет, не труднее, чем… Простите, я чувствую себя что-то неважно… Извините… извините меня.
Он освободился от хватки мэра и торопливо пошел по ступеням, избегая репортеров. Они проводили его взглядами, а затем повернулись к Клайну и стали забрасывать его вопросами о количестве убитых и раненых с обеих сторон, но мэр ловко отбивался от каверзных вопросов. Обернувшись, он показал рукой поверх голов репортеров, громко проговорив:
– Вон губернатор переходит улицу. Губернатор Доул! Идите сюда, к нам!
Дэн Морган стоял у окна, не отрывая глаз от телевизионного экрана, где в этот момент показывали ступени собора, толпящихся репортеров, полицейских и чиновников муниципалитета. Терри О'Нил сидела одетая на постели, поджав под себя ноги. Оба они застыли на месте и не говорили ни слова.