Собрание произведений в пяти томах. Том 4. Девяностые
Шрифт:
Кур готовят к поеданиям. Людей – к сражениям.
Поэтому куры и люди смотрят друг на друга с сочувствием.
Хищники постепенно становятся вегетарианцами, так как отравляются травоядными, в травоядных много пестицидов. Лоси, лисицы, тигры, орлы жмутся к людям, появляются в городах, перебегают дорогу, вьют гнезда в проводах, вид пришибленный, снотворное принимают с благодарностью, но скрыться им негде и спят тут же.
Когда особенно тяжело человеку, ему по трубам подают воздух и кровь, а отводят пот, слезы и слюну. Это называется реанимация.
Реанимация, быстрая езда, прием гостей не у себя называется
Хотя люди сейчас более озабоченные, чем раньше, и движутся быстрее – время не освободилось.
Уголки, где прошлое и настоящее соединяются, называются заповедники или дома для престарелых. Поток туда нарастает. Люди хотят в прошлое. Не пускают провода, трубы и технический прогресс.
Таблетки от тревоги
Ну, расскажите мне, что вас так тревожит?
– Наша жизнь. Разве вы сумеете мне помочь?
– Попробуем. Что именно вас тревожит?
– Они что, идиоты? Они что, не понимают?
– Седуксен, тазепам, одна таблетка после еды три раза в день.
– Поможет? Спасибо. Я с дипломом инженера стал полным идиотом, не понимаю, как они не понимают…
– Элениум перед сном.
– Ага. И я все пойму?
– Нет. Будет лень разбираться.
– Тогда простой вопрос. Где найти кран для сантехника?
– В аптеке. По одной штучке.
– И что?
– И ничего.
– А сантехник?
– Я ему уже выписал.
– Ага. Значит, теперь…
– Вы не нужны друг другу. Тем более что нет этих кранов.
– А где краны?
– Еще одну таблетку.
– И я их найду?
– Немножко поищете перед сном и забудетесь.
– А утром?
– А вы держите под рукой. Еще одну после еды и забудетесь.
– Я бы хотел забыться до еды.
– Толково.
– Теперь главное. Где достать эти таблетки?
– У меня есть две. Мы с вами примем и не будем об этом думать.
Одному
Если потихоньку осваивать богатства Сибири одному. Или еще тише осваивать космос самому. Отстаивать мир вдвоем с хорошим человеком с нормальной фигурой.
Бороться с сепаратизмом в одиночку, скрываясь и появляясь внезапно в самых неожиданных местах сводя его с ума переменой позиции и злобными выкриками.
Хорошо также добиться справедливости где-то в одном месте, хоть на квадратном миллиметре, и оттуда взывать к рассудку правительства.
И, конечно, если не жалко своего времени, можно попытаться одному устранить недоразумения между народами. Если, конечно, хватит денег на перелеты.. А бороться за охрану окружающей среды? В сторонке, никому не мешая, но активно и громко стуча…
Можно очень смешно выступать без публики, оттачивая мастерство из окна и аплодируя самому себе.
Выступать по утрам против обнищания масс, но телефон отключить, чтоб не мешали. Заниматься классовой борьбой хотя бы двадцать минут в день, для здоровья и бодрости.
А в конце месяца открыть душу. И разговаривать с собой до тех пор, пока не получишь свои исчерпывающие ответы на свои глубокие вопросы и ляжешь спать глубоко удовлетворенный.
Была еда
Зима 91-го
Почему
Хорошо помню этих… сосисок. Это такие тоненькие, когда их берешь – болтаются, интересные такие, с мясом. Это помню… Да нет, я многих помню. Ветчина была такая. Это как бы мясо, но уже вареное. Можно его было так есть с хлебом. Многие как делали: отрезали ломоть белого или черного хлеба, мазали сливочное масло ножом… И этим же ножом можно было отрезать ветчины и положить сверху, ну прямо на масло. А к чаю был сахар. Это было регулярно. В большую чашку многие наливали, и вот эту ветчину с хлебом и маслом запивали сладким чаем и так ужинали.
А еще было принято, если после работы там курица вареная с пюре или горошком. Многие ели жареную картошку. Некоторые в те годы употребляли гречневую кашу с маслом специальным сливочным или молоком. Некоторые ели рисовую кашу. Она тоже в те годы шла с молоком.
Некоторые ели рыбу… Ну, я ее не берусь описывать Они тогда плавали в воде. Я их прекрасно помню. Вот я еще не старый, а прекрасно помню. Названий многих не помню. Ну там, мелкие, и такой был весь в гребешках… осетр.
А некоторые тогда брали с собой на работу кефир. Он тоже вроде молока, но скисший, хотя вполне съедобный, он был погуще молока, но тоже белый. Кефир брали на работу. Колбасу, помидоры и опять-таки хлеб. Все это продавалось прямо возле работы или на работе в буфете – рыба жареная, котлеты, колбаса. Ну, некоторые по вечерам ели куски жареного мяса, их можно было заказать и с кровью, и без, и в таких сухариках. И водочку если брали, очень холодную и вкусную, то ее заедали вот этим куском… Назывался он – «по-суворовски», значит, с кровью, и огурчик соленый, или помидорчик, или просто капусточка квашеная, она и сейчас кое-где есть. Еще вина были и пиво. Пиво – это такая жидкость, это вообще не описать. Она сама коричневая, но вкус не описать, вроде как-то терпко и гуще, чем сама вода, но жиже, чем, допустим, кефир, горьковатая, что ли, даже уже с трудом вспоминается. А к ней или к нему, уже не помню, шла соленая вот эта рыбка. Старики мне рассказывали, совсем маленькая, называлась снеток, а позже появилась вобла и пропала. Позже раки шли. Ну, этих описать времени много нужно. Они вроде насекомых, но больше. Я потом расскажу, не сейчас. Сейчас мы просто вспоминаем, без подробностей. Вам же, наверное, интересно. Я сам помню, с каким интересом слушал стариков.
Ну я еще застал сыр голландский, творог, это все делалось из молока. Я сам плохо помню. Как я вспоминаю, сыр был твердый, творог мягкий. Каши овсяные, перловые, пловы любили есть в Средней Азии – это была их национальная еда. Говорят, там еще их варят. эти пловы, хотя тайно, чтоб не отобрали.
Индейки помню разных национальностей. Телевизоры, холодильники, приемники – вообще товаром не считались: хочешь – бери, не хочешь – не бери. Правда, правда, чего улыбаешься. Тогда было принято ругать их качество, мы же еще не подозревали, что они вообще…