Собрание сочинений (200 сказок. 1895 г.)
Шрифт:
Добычу от этой охоты погрузили на шестьдесят подвод и отправили все это к королю, который наконец увидел у себя дичь на столе.
А ведь уже довольно много лет сряду на столе королевском дичи вовсе не бывало.
Король этому очень обрадовался, приказал, чтобы на другой день весь двор к нему на обед собрался, и задал всем знатный пир.
Когда все собрались, король сказал егерю: «Ты такой искусник, что в награду за твое уменье должен занять место рядом со мною». – «Ваше величество, господин король, – отвечал молодой егерь, – недостоин я по своему уменью такой великой чести!»
Но король настоял на своем и посадил-таки молодого егеря на почетное место около себя.
Заняв место около короля, юноша подумал о своей милой матери и пожелал, чтобы хоть один из королевских слуг заговорил о ней и спросил бы у короля, каково-то ей живется в башне и жива ли еще она или уже умерла с голоду?
Чуть только он этого пожелал, как уже королевский дворецкий заговорил: «Ваше королевское величество, мы все здесь живем в радости, а каково-то живется госпоже королеве в башне – жива ли она или уже изволила скончаться?»
Но король отвечал: «Она предала моего милого сына, моего наследника диким зверям на растерзание, а потому я о ней и слышать ничего не желаю».
Тогда юноша поднялся с места и сказал: «Всемилостивейший государь-отец, она еще жива, и я – ее сын; не хищные звери меня похитили, а злодей-повар; он, в то время как она заснула, взял меня с ее колен, а ее фартук запачкал кровью петуха».
Тут подвел он собаку с золотою цепочкою на шее и сказал: «Вот он, злодей!»
И приказал слугам принести горящие уголья, которые черный пес при всех должен был пожирать, так что пар клубом валил у него из глотки…
Затем он спросил короля, желает ли тот увидеть злодея в прежнем виде, и чуть только пожелал этого, повар тотчас явился перед королем в белом фартуке и с ножом на боку.
Разгневался король, увидав его, и приказал его бросить в самую мрачную темницу.
Тогда юноша сказал, обращаясь к королю: «Государьбатюшка, а не желаете ли вы видеть ту девушку, которая меня воспитала среди нежных забот, а потом даже и жизнь мне спасла, хотя она и сама могла за это поплатиться жизнью?» – «Охотно желал бы повидать ее», – сказал король. «А вот я сейчас покажу вам ее, батюшка, в виде прекрасного цветка!» – сказал сын.
И взял гвоздику, и поставил ее на королевский стол, и показалась она королю такою прекрасною, какой он еще никогда прежде не видывал. «Ну, а теперь, – сказал сын, – я покажу вам ее и в настоящем виде».
И пожелал, чтобы гвоздика вновь обратилась в красную девицу, и она предстала перед королем такой красавицей, что никакому живописцу не написать бы ее краше.
А король тем временем послал двух придворных служанок королевы в башню.
Они должны были оттуда королеву вывести и привести к королевскому столу.
Когда же ее привели к столу, она уже ничего не могла кушать и сказала: «Бог милосердный, который поддержал жизнь мою во время заточения в башне, вскоре пошлет мне избавление от земного существования».
После того она действительно прожила три дня и скончалась блаженною кончиною.
Во время ее погребения два белых голубка, которые приносили ей пищу в башню (и были ангелами небесными), последовали за гробом ее и сели на ее могилку.
Старый король приказал злодея-повара разорвать на части; но печаль все же грызла его сердце, и он вскоре умер с горя.
Королевич же на красной девице женился, и живы ли они теперь, нет ли – Бог их ведает.
НАХОДЧИВАЯ ГРЕТЕЛЬ
Жила-была кухарка по имени Грегель; она носила башмаки с красными каблуками, и когда выходила в них со двора, то вертелась во все стороны и была очень довольна собою, думая про себя: «А ведь все же я недурна».
И когда приходила домой, то под веселую руку выпивала глоток вина, а так как вино возбуждает аппетит, то она отведывала лучшее из того, что она варила.
И отведывала до тех пор, пока не насыщалась, да еще приговаривала: «Как кухарке не знать, что она готовит!»
Случилось, что однажды ее хозяин сказал ей: «Гретель, сегодня вечером придет ко мне гость; так ты приготовь мне пару курочек, да повкуснее!» – «Приготовлю, сударь, будьте покойны», – отвечала ему Гретель.
Вот заколола она кур, выпотрошила, ощипала, насадила их на вертел и, когда завечерело, принесла их к очагу, чтобы зажарить.
Курицы на огне стали уж зарумяниваться и поджариваться, а гость все еще не приходил.
Тогда Гретель закричала хозяину: «Коли гость не придет, так я должна кур снять с огня; но, право, жалко будет, если их не теперь есть станут, когда они всего сочнее». Хозяин отвечал ей: «Ну, так я же сам сбегаю за гостем».
Но чуть только он отвернулся, Гретель тотчас сняла вертел с огня вместе с курами и подумала: «Чего мне так долго тут стоять у очага и потеть, и жажду терпеть? Кто еще их знает, когда они придут? Тем временем не сбегать ли мне в погреб да не хватить ли глоточек винца?»
Сбежала, кружку к бочке подставила, сказала: «Ну-ка, Гретель, благословясь!» – и глотнула порядком. «Рюмочка рюмочку за собою ведет, – сказала она, – да притом и нехорошо сразу-то обрывать!» И еще хлебнула вина не жалеючи.
Затем вернулась на кухню, опять вертел на огонь поставила, кур маслом вымазала и весело стала вертеть вертел над огнем.
Жаркое отлично пахло, и Гретель подумала: «Пожалуй, еще чего-нибудь не хватает там, попробовать все же не мешает! – пощупала кур и пальцы облизала. – Э-э! Да какие же вкусные! Просто грешно их теперь же не съесть!»