Собрание сочинений (Том 2)
Шрифт:
– Каких лошадей? Зачем? С кем?
– хлопотала вокруг Сеньки мать. Ногу-то, ногу подними! Дай штаны снять!
– Известно, совхозных, - сказал Сенька.
– С ребятами. Нам дядя Яков поручил.
Через несколько минут, переодетый во все сухое, Сенька сидел вместе со всеми за столом и прислушивался к бушевавшей за окном буре.
– Давненько такой грозы не было! Правда, году в тридцать девятом, перед войной, еще сильней ураган прошел, - вспомнил отец.
– Крыши посрывало в деревне, а одну
– Типун тебе на язык!
– перебила мать.
– Наговоришь! И так сердце заходится.
– Деревья и сейчас поломало. Я сам видел, - добавил масла в огонь Сенька.
– Возле магазина ольху скрутило. А ветки так и летят по проводам!
– Ох, что будет, что будет!
– вздохнула мать.
– Все яблочки небось посшибает! Ни с чем останемся!
– Так это лучше!
– воскликнул Сенька.
– Срывать не надо. Подбирай на земле, и все там.
– Зелень посшибает незрелую, кому она нужна! Разве ее продашь? продолжала мать.
– Наделала эта гроза бед!
"И хорошо!
– подумал про себя Сенька.
– Пусть все посшибает!"
– Ты, Лена, хоть бы на стол яблочков когда положила! Для нас-то, для своих, - сказал отец.
– А то все для продажи, для продажи.
Мать смутилась. Лицо ее покрылось красными пятнами.
– Да разве я не даю? Ведь все наше. Взяли бы, - сказала она, поспешно вставая из-за стола.
– Вот они, пожалуйста, кушайте. Вот!
И она поставила на стол корзинку с нераспроданными яблоками.
5
На следующий день после обеда Сенька отправился с матерью в город. Взяли две корзинки. Мать хотела прихватить и третью, но Сенька отговорил.
Мать не спорила, только пожалела:
– Пропадут! Ох, пропадут! Ведь все три дерева гроза обтрясла. Куда теперь денешь!
В автобусе оказалось свободно. Через десять минут они уже добрались до станции. Подошедшая электричка была дальней - вагоны переполнены. Сенька протиснулся в дверь с неудобной корзинкой, мать - за ним. Дальше пройти трудно - пришлось остановиться в тамбуре, где тоже было много народу. На остановке люди спотыкались об их корзинки, многие откровенно ругались:
– Опять мешочники!..
Сенька уже привык к этому и безропотно передвигал свою корзинку с места на место.
– Ничего, доберемся как-нибудь, - успокаивала мать, гладя Сеньку по голове.
– Ты ее сюда, к краешку, поставь!
Город их встретил привокзальной сутолокой, шумом, раскаленным асфальтом, душным, дымным воздухом. Видимо, уже кончились на заводах смены, скоро пойдут с работы покупатели.
В метро опять толкучка у дверей вагонов, опять недовольные взгляды и голоса:
– Дайте же пройти! Ох уж эти мешочники!
Сенька съеживался в такие минуты, терялся, не зная, как лучше поставить корзинку,
Когда вышли из метро, Сенька спросил:
– Почем просить?
– Сейчас посмотрим, сынок, - ответила мать.
– Вот только пристроимся.
Она озиралась по сторонам, ища глазами милиционеров. Их, к счастью, не оказалось, но зато возле самого вестибюля метро они увидели палатку, где торговали яблоками.
– Пойдем дальше, - потащила Сеньку мать.
– Вон туда!
Они прошли мимо церкви, пожарной команды и кинотеатра, миновали улицу, уходившую под арку нового дома, но тут опять увидели два лотка с яблоками.
Сенька послушно поспешал за матерью и, заметив ее огорчение, сам предложил:
– Может, за угол?
Дотащились до угла, но и там их ждала неудача. На противоположной стороне улицы раскинулся фруктовый бараз.
– Поедем-ка, сынок, в другое место, - предложила мать.
Они вернулись в метро и доехали до следующей станции.
И опять огорчение: фургон и рядом палатка.
– Наверное, болгарские завезли или еще откуда, - объяснила мать, отбирая у Сеньки корзинку.
– Устал, сынок? Давай я.
Пришлось снова спускаться в метро. Сенька встал к кассе за пятаками и нарочно выбрал самую длинную очередь. Чтоб мамка хоть отдохнула чуть-чуть!
Через пятнадцать минут они уже оказались на другом конце города. И здесь возле метро стояла палатка. Но яблок в ней не продавали. Только овощи.
Лицо у матери просветлело, и даже Сенька обрадовался: не метаться же весь вечер по городу.
Отошли чуть-чуть от метро, свернули к скверику, посмотрели, нет ли поблизости милиционера. Слава богу, нет!
– Давай здесь, сынок!
– сказала мать, ставя одну корзинку к ограде сквера.
– А я на тот уголок пойду.
– А почем?
– спросил Сенька.
– Сколько просить?
– Тридцать копеек пара, - уверенно сказала мать.
– Только поосторожнее. Смотри!
Сенька приподнял тряпку с яблок и принялся за дело:
– Яблочки! Кому яблочки! Белый налив!
Первый покупатель - высокий худощавый мужчина в клетчатой рубашке подошел к Сеньке:
– Почем?
– Тридцать пара, - сказал Сенька.
– Давай четыре штуки, - сказал покупатель и протянул Сеньке мелочь.
Начало положено!
– Есть яблочки! Прямо с дерева! Кому? Кому?
– кричал Сенька.
Покупатели шли. Брали и на тридцать, и на шестьдесят, а какой-то летчик взял даже на рубль двадцать. Сенька заметил, что яблоки покупают почти что одни мужчины. Женщины подходят, смотрят, спрашивают цену, говорят "дорого" или вовсе ничего не говорят - и уходят.