Собрание сочинений (Том 4)
Шрифт:
К о с т я. Есть.
З и н а. Покажи, что за шкафчик. (Вслед за Костей плавно выходит из комнаты.)
Н и н к а. Красивая...
Ж а н н а. Как себя держит, прямо министр.
Н и н к а. К работе приступлю - опять мало буду дома бывать.
Ж а н н а. Все же больше придется, чем прежде. Дома-то бывать. Купать будем сегодня?
Н и н к а. Попозже.
Ж а н н а. Я, может, воды пока нагрею?
Слышен голос Зины: "Ну хоть шаром покати! А хвалился, хвалился!.."
Н и н к а. Подожди.
Ж а н н а. Валерик с Тамаркой? Во Дворце. Я тогда не досказала, потому что ты была как сумасшедшая... А живут у Тамаркиного отца. Сейчас, кажется, на дачу уехали. В Ушкове у них дача. Слушай, только больше не сходи с ума, ладно? Думай о маленьком и не сходи.
Н и н к а. Жанка, наша любовь началась в Ушкове.
Ж а н н а. Думай о маленьком.
Н и н к а. "Любовь должна быть радостью, сияньем, праздником, балом..." И он может ходить по Ушкову и не думать обо мне.
Возвращается З и н а.
З и н а. Посмотрела ваше хозяйство - ничего у вас нет, пустой шкафчик. Ни круп, ни муки. Соли, и то на донышке. Чаю щепотки нет заварить.
Н и н к а. Я утром пойду гулять с маленьким, куплю чаю.
З и н а. А Костя хвалился - там сестренка у меня, говорит, борщи мне, говорит, варит. А у сестренки и луковицы в хозяйстве нет. Ни на что не похоже.
Н и н к а. Это я раньше, правда, варила...
Ж а н н а. Она варила!
Н и н к а. А сейчас как-то...
З и н а (твердо). Ни на что не похоже. Сразу давай-ка договоримся: забота пополам. Нас тут две женщины, значит обе должны заботиться. Я смотрю за хозяйством, и ты смотришь. И не как-нибудь - спустя рукава, а толково. У тебя ребенок, я сознаю, сочувствую, а у меня, дорогая, бригада на руках, тоже ответственность, особенно не погуляешь. Так что давай чтоб было у нас с тобой на высоте. (Достает из принесенных сумок кухонную посуду.) Какая симпатичная ваша соседка, Катерина Ивановна, до чего хозяйственная женщина и опрятная, вот на кого удовольствие смотреть. (Ушла.)
Ж а н н а (вздохнув). Хочешь, я сбегаю, куплю чаю. И чего там, соли?
Весело смеясь, входит К о с т я.
К о с т я. Да, теперь забегаем. Осрамились мы с тобой, Нинка. Всыпала нам Зина за наше цыганское житье. Почему, говорит, варенье не варили.
З и н а (входит за ним). О холодильнике тоже думать надо, по чужим холодильникам тыкаться - одни слезы.
К о с т я. Ну, не все сразу, Зинуша, не все сразу!
З и н а. Я не говорю - все сразу. Я говорю - думать надо. Сходи-ка, Костя, в продуктовый магазин. Чем сидеть сложа руки. Ты возьми эту сумку... Когда человек сидит сложа руки, он, между прочим, только хуже размагничивается... А себе я эту возьму. И авоську... Человек должен быть как гвоздик прямой и бодрый... Пошли, Костя, купим каких надо продуктов, ликвидируем, так сказать,
Большая и решительная, она энергично движется по комнате, комната заполнена ее движением, ее властным голосом. Затихшие, сидят Нинка и Жанна, и вздыхают облегченно, когда Зина уходит с Костей, сказав на прощание: "Ну, мы скоро!"
Нинка и Жанна вдвоем. Некоторое время молчат.
Н и н к а. Он может ходить по тем местам и не думать обо мне. А я ничего не могу. Хочу и не могу. Иду по тем улицам, где мы вместе ходили, и не могу... Все во мне горит, горит, жжет, - уже силы нет, а оно никак не сгорит... Если бы не маленький, я не знаю, что бы я сделала... Куда мне деваться, Жанка? Ни на что я стала не годная. Как я буду жить?
Она с трудом выговаривает эти слова, и опять они молчат с Жанной. А тем временем посмуглело окно, и тускловатые лампочки экономно осветили лестницу, ведущую в квартиру. Какой-то человек поднимается по лестнице. Смотрит на номера на дверях. Дошел до самого верха... Звонок. Слышно, как отворили дверь. Потом голос из передней зовет: "Нинка! К тебе пришли! Нинка!"
Н и н к а (вяло). Кто там?
Входит Г е р м а н.
Г е р м а н. З-здравствуйте, Нина. Здравствуйте, Жанна.
Ж а н н а (вздрогнула, вспыхнула). Здравствуйте.
А Нинка только перевела дыхание.
Г е р м а н. Это ничего, Нина, что я зашел вас навестить?
Н и н к а (неловко). Садитесь, пожалуйста.
Ж а н н а. Садитесь, пожалуйста! (Подает стул.)
Г е р м а н. Благодарю вас, не беспокойтесь. (Заглянул в кроватку.) Мальчик?
Н и н к а. Мальчик.
Г е р м а н. Красавец. И здоровенький?
Н и н к а. Ничего.
Г е р м а н. При рождении сколько весил?
Н и н к а. Три девятьсот. Даже три девятьсот двадцать.
Ж а н н а. В больнице сказали - очень хороший вес. Вообще сказали редко бывают такие крупные и красивые дети.
Г е р м а н. Я очень рад и поздравляю вас от души с великолепным сыном! Как з-зовут?
Н и н к а (срывающимся голосом). Его зовут... так же, как отца. Но мы просто зовем - маленький.
Г е р м а н. Скажите, а д-доктор вам не нужен? Я к вашим услугам.
Ж а н н а (она не в силах сдержать широкой, простодушно-радостной, совсем не стильной улыбки). Вы уже доктор?
Г е р м а н. Да, уже доктор. Но пользуйтесь мной, как доктором, поскорей, прошу вас. Я скоро уезжаю.
Ж а н н а (потускнела). Далеко?
Г е р м а н. П-порядочно. В Красноярский край. А вы, Нина, работаете?
Н и н к а. Мне продлили отпуск... На днях начинаю работать.
Г е р м а н. Все там же?
Н и н к а. Там же. Год назад я тоже собиралась уезжать... далеко. Интересно, где бы я сейчас была? Что бы я была такое? Как бы все сложилось?
Г е р м а н. Уехать никогда не поздно.