Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 10

Гюго Виктор

 который, взойдя на эшафот, сказал палачу: «До чего же досадно умирать! Так хотелось бы досмотреть продолжение»; Виже,²³⁵

 который именовал себя «гренадером второго батальона Майенна и Луары» и который в ответ на угрозы публики крикнул: «Требую, чтобы при первом же ропоте трибун мы, депутаты, ушли отсюда все до одного и двинулись бы на Версаль с саблями наголо!»; Бюзо, которому суждено было умереть с голоду; Валазе, принявший смерть от собственной руки; Кондорсе, которому судьба уготовила кончину в Бург-ла-Рен, переименованном в Бург-Эгалитэ, причем убийственной уликой послужил обнаруженный в его кармане томик

Горация;²³⁶

 Петион, который в девяносто втором году был кумиром толпы, а в девяносто четвертом погиб, растерзанный волчьими клыками; и еще двадцать человек, среди коих: Понтекулан,²³⁷

 Марбоз,²³⁸

 Лидон, Сен-Мартен, Дюссо, переводчик Ювенала, проделавший ганноверскую кампанию; Буало,²³⁹

 Бертран,²⁴⁰

 Лестер-Бове,²⁴¹

 Лесаж,²⁴²

 Гомэр,²⁴³

 Гардьен,²⁴⁴

 Мэнвьель,²⁴⁵

Дюплантье,²⁴⁶

 Лаказ,²⁴⁷

 Антибуль²⁴⁸

 и во главе их второй Барнав, который звался Верньо.

С другой стороны - Антуан-Луи-Леон Флорель де Сен-Жюст, бледный, двадцатитрехлетний юноша, с безупречным профилем, загадочным взором, с печатью глубокой грусти на челе; Мерлен,²⁴⁹

 из Тионвиля, которого немцы прозвали «Feuer-Teufel», «огненный дьявол»; Мерлен из Дуэ, преступный автор закона о подозрительных; Субрани²⁵⁰

 которого народ Парижа 1 прериаля потребовал назначить своим полководцем; бывший кюре Лебон,²⁵¹

 чья рука, кропившая ранее прихожан святой водой, держала теперь саблю; Билло-Варенн,²⁵²

 который предвидел магистратуру будущего, где место судей займут посредники; Фабр д'Эглантин,²⁵³

 которого только однажды, подобно Руже де Лиллю,²⁵⁴

 создавшему марсельезу, осенило вдохновение, и он создал тогда республиканский календарь, но, - увы!
– вторично муза не посетила ни того, ни другого; Манюэль,²⁵⁵

 прокурор Коммуны, который заявил: «Когда умирает король, это не значит, что стало одним человеком меньше»; Гужон,²⁵⁶

 который взял Трипштадт, Нейштадт и Шпейер и обратил в бегство пруссаков; Лакруа, из адвоката превратившийся в генерала и пожалованный орденом Святого Людовика за неделю до 10 августа; Фрерон-Терсит, сын Фрерона-Зоила; Рюль,²⁵⁷

 гроза банкирских железных сундуков, непреклонный республиканец, трагически покончивший с собой в день гибели республики; Фуше,²⁵⁸

 с душой демона и лицом трупа; друг отца Дюшена, Камбулас²⁵⁹

 который сказал Гильотену:²⁶⁰

 "Сам

ты из клуба Фельянов,²⁶¹

 а дочка твоя - из Якобинского клуба"; Жаго,²⁶²

 ответивший тому, кто жаловался, что узников держат полунагими: «Ничего, темница одела их камнем»; Жавог,²⁶³

 зловещий осквернитель гробниц в усыпальнице Сен-Дени; Осселэн,²⁶⁴

 изгонявший подозрительных и скрывавший у себя осужденную на изгнание госпожу Шарри; Бантаболь,²⁶⁵

 который, председательствуя на заседаниях Конвента, знаками показывал трибунам, рукоплескать им или улюлюкать; журналист Робер,²⁶⁶

 супруг мадмуазель Кералио,²⁶⁷

 писавшей: «Ни Робеспьер, ни Марат ко мне не ходят; Робеспьер может явиться в мой дом, когда захочет, а Марат - никогда»; Гаран-Кулон, который гордо сказал, когда Испания осмелилась вмешаться в ход процесса над Людовиком XVI, что Собрание не уронит себя чтением письма короля, предстательствующего за другого короля; Грегуар, по началу пастырь, достойный первых времен христианства, а при Империи добившийся титула графа Грегуар, дабы стереть даже воспоминание о Грегуаре-республиканце; Амар,²⁶⁸

сказавший: «Весь шар земной осудил Людовика XVI. К кому же апеллировать? К небесным светилам?»; Руйе,²⁶⁹

 который 21 января протестовал против пушечной стрельбы с Нового Моста, ибо, как он заявил: «Голова короля при падении должна производить не больше шума, чем голова любого смертного»; Шенье,²⁷⁰

 брат Андре Шенье; Вадье, один из тех ораторов, что, произнося речь, клали перед собой заряженный пистолет; Танис,²⁷¹

 который сказал Моморо: «Я хотел бы, чтобы Марат и Робеспьер дружески обнялись за моим столом».
– «А где ты живешь?» - «В Шарантоне».²⁷²

 - «Оно и видно», - ответил Моморо; Лежандр, который стал мясником французской революции, подобно тому как Прайд,²⁷³

был мясником революции английской; «Подойди сюда, я тебя пришибу», - закричал он Ланжюинэ, на что последний ответил: «Добейся сначала декрета, объявляющего меня быком»; Колло д'Эрбуа, зловещий лицедей, скрывший свое подлинное лицо под античной двуликой маской, одна половина которой говорила «да», а другая «нет», одна одобряла то, на что изрыгала хулу другая, бичевавший Каррье в Нанте и превозносивший Шалье²⁷⁴

 в Лионе, пославший Робеспьера на эшафот, а Марата в Пантеон; Женисье²⁷⁵

 который требовал смертной казни для всякого, на ком будет обнаружен образок с надписью: «Мученик Людовик XVI»; Леонар Бурдон,²⁷⁶

 школьный учитель, предложивший свой дом старцу Юрских гор; моряк Топсан,²⁷⁷

 адвокат Гупильо,²⁷⁸

 Лоран Лекуантр,²⁷⁹

 - купец, Дюгем²⁸⁰