Собрание сочинений в 10 томах. Том 10: Атлас Гурагона; Бронзовая улыбка; Корона Гималаев
Шрифт:
С тех пор «Роща радости» стала священной, а пещера, в которой несколько дней прожил патриарх, сделалась объектом ежегодного паломничества.
Все свои надежды он возлагал именно на эту пещеру. Сумерки быстро сгущались. До пещеры добрался уже в полной темноте, ползком. И буквально вкатился под каменный полог. Замолк шум ветра, стало теплее. Сначала поразил какой-то неприятный запах. Но Р. Н. скоро привык и перестал его ощущать. Потом провалился на самое дно густого, душного сна. Его обступили кошмары. То он падал в синие облачные ущелья и летел бесконечно вниз, разрывая грудь в мучительном немом крике,
Ночь длилась и длилась, жаркая, изнуряющая ночь.
Когда он проснулся, мутный рассвет уже просачивался под своды пещеры. Было тепло и мягко. Р. Н. разлепил обветренные воспаленные веки и с ужасом увидел, что обнимает большого снежного леопарда. Зверь блаженно вытянулся на боку и гибкой тяжелой спиной своей прижал его к стене. Сначала он подумал, что все еще спит и ночь развертывает перед его внутренним взором очередной кошмар. Но быстро убедился, что это не так. Мощный царственный зверь лениво посапывал, отворотив от человека усатую морду.
Потрясение оказалось настолько сильным, что на Р. Н. снизошло странное оцепенение, которое перешло потом в мертвый сон.
Во второй раз он проснулся уже от прямых солнечных стрел. Зверь покинул пещеру, но человек проснулся с тяжелым чувством тревоги. Вновь мелькнуло убеждение, что все происходило лишь во сне. Р. Н. осмотрелся. Он был весь облеплен колючими кошачьими ворсинками. Рядом с его ложем в примятом мусоре запутались клочья свалявшейся шерсти. В углу валялись окровавленные ребра чьей-то грудной клетки. Над вянущими красноватыми лохмотьями сонно вился столбик мошкары.
Р. Н. вскочил на ноги и крадучись пробрался к выходу. Большие кошачьи следы уходили по пыльной тропе к снежному перевалу. Вернулся в пещеру и осмотрел остатки кровавого пира. Барс зарезал овцу. Должно быть, он унес ее из ближайшего селения.
И тут случилось то, о чем он долго потом вспоминал с отвращением и мукой. Убежденный, наследственный вегетарианец набросился на эти уже чуть тронутые разложением объедки. Даже не потрудился разжечь костер и поджарить мясо. Он рвал зубами сухожилия и дробил кости, высасывая густой белый мозг.
Когда, сытый и отяжелевший, как боа, он выполз из пещеры на дневной свет, его мучила тошнота. Очень хотелось пить. Еле дотащился до ручья. Скользя на гладких округлостях льда, ползком пробрался к темным дымящимся глазкам воды. Выплевывая тонкие невидимые льдинки, кое-как напился. От стужи ныли зубы, ледяным обручем сковало виски.
В прибрежных камышах он содрогнулся от жесточайшей рвотной спазмы. Совершенно измочаленный, свалился он на оттаивающую под жарким солнцем землю. Нежный пар струился в безоблачную синеву. Тихо покачивались желтые на концах сухие камышовые листья.
Но к полудню он уже чувствовал себя почти хорошо. Силы заметно прибавились, голод уже не терзал столь ожесточенно и остро. Гостеприимство зверя спасло ему жизнь.
И тут только впервые задумался он над тем, почему снежный леопард не тронул его.
Он не раз слышал от тибетцев и читал в священных книгах, что снежный леопард никогда не нападает на человека. Даже смертельно раненный, не бросается он на охотника,
Люди не знали ответа, священные книги об этом умалчивали. Это была одна из тех тайн Тибета, о которых не очень любят говорить. Своими корнями она уходила в беспросветную древность, о которой бесполезно задумываться, бесплодно гадать. Где-то в недоступной глубине прятались ответы на все вопросы Р. Н. Но невозможно приблизиться, страшно и обидно искать. Какой-то иной разум, что-то значительно большее наших возможностей постигать проглядывалось, а может быть, лишь смутно мерещилось в этой глубине.
Одно Р. Н. знал твердо. Могучий зверь облизал его пылающий лоб и воспаленные глаза, согрел своим телом, дал приют, поделился остатками трапезы и ушел, не дожидаясь благодарностей, не помышляя о дружбе.
Он натаскал в пещеру сухих и пахучих трав. Устроил леопарду мягкое, удобное ложе. И ушел по своей тропе, стараясь не думать о звере, как и тот не помнил о нем, наверное, на путях своих.
Перейдя два потока с топкими берегами, Р. Н. стал подыматься через чащу рододендронов, в которой бегали зеленые фазаны, удивительно похожие на попугаев.
Он нашел несколько спелых кедровых шишек и подкрепился орехами. Очевидно, они были сорваны ветром. Все другие шишки оказались вылущенными белками.
По хорошему мосту из кедровых стволов и еловых досок он перешел через Ялун. Начинались обитаемые места. Кажется, он выиграл на этом этапе гонок.
Дорога круто взбиралась на высокую гору Чуньчжорама. В переводе с тибетского это означает «Собрание каскадов». В одном переходе отсюда должен находиться монастырь Дэчань-ролпа. Говорят, что предшественник тамошнего настоятеля посетил при жизни рай племени лепча-Напэматан, в который попали только шесть праведных семей.
В трех милях от Дэчань-ролпа-гомба [46] находится небольшая деревушка Ялун. Ее жители летом пасут яков, а зиму проводят в долине реки Кабили.
Если удастся добраться туда, он будет спасен. В это время года легко купить яков и нанять проводников.
Тропа вилась вдоль обширной морены. Огромные красные валуны поросли карликовым можжевельником и тамариском. Часто дорогу преграждали обвалы. Камни, комки сухой глины, опутанные причудливой паутиной корней.
46
По-тибетски гомба означает обитель.
Р. Н. решил дать несколько миль лишку и пройти через Миркань-ла, Паньбо-ла и Зинань-ла. Но не только потому, что эти перевалы было легче взять. Сильнее всего привлекало ущелье Маньда-пуг, затаившееся между двумя склонившимися друг к другу гигантскими валунами. Все дело в том, что там жили люди куда более простые, чем в Ялуне. Они не видели тибетской стражи, о деньгах знали только понаслышке и охотно нанимались в проводники.
Семь лишних миль… Нельзя рассказать, что значит это для истощенного, измученного путника. Понять это может лишь такой же одинокий и несчастный путник. Но на коротком пути его почти наверняка ждет стража. А что значат эти семь лишних миль по сравнению с тем, что уже пришлось перенести?