Собрание сочинений в 10 томах. Том 9. Пылающие скалы. Проснись, Фамагуста
Шрифт:
— Не густо. — Порфирий Кузьмич неторопливо раскрыл футляр и надел очки.
— А это рядовой образец конечной продукции. — Малик стыдливо положил на стол ноздреватый цилиндрик губки. — Следовало бы, конечно, провести плавку, но у нас нет подходящей печи…
Логвинов небрежно подбросил образец на ладони.
— Небось читали про то, как крестьян где-то заставляли плавить чугун в глиняных горшках? — Он неодобрительно покачал головой. — Ничего из этой затеи не выйдет. Мартышкин труд, химики.
— Почему? — обменявшись мгновенным взглядом с Маликом, вкрадчиво спросил Кирилл.
— Да потому, что вся дрянь, которая сидела в руде и топливе, перешла в ваше, с позволения сказать, железо.
— Только не в топливе, — запальчиво возразил Кирилл. — Мы греем раздельно, поэтому рудного слоя достигают лишь газы, летучие.
— А сера и фосфор, по-вашему, не летят? — Логвинов сочувственно пожевал губами. — Очень жаль, но чего-то вы, по-видимому, недопонимаете, молодые люди.
— Как же так, Порфирий Кузьмич? — растерялся Ланской. — Это же принципиально новый процесс. — Он жалко улыбнулся. — Посмотрите, какие энергетические выгоды! Мы можем восстанавливать чем угодно, углеводородами, спиртами, хоть уксусной кислотой…
— Допустим, — Логвинов пробежал глазами заявку. — Принцип я еще из предыдущего разговора уловил. Неожиданно, даже остроумно, не спорю… Но какой с этого толк?
— То есть как? — опешил Кирилл, окончательно теряя почву под ногами.
— Да на кой ляд мне ваши орешки. — Сердитым жестом Логвинов смахнул со скатерти губку, которая пулей ударилась в экран телевизора. Малик даже голову втянул в плечи с испуга, но экран устоял. — Что я с ними буду делать, люди добрые? Для мартена не годится, для электрометаллургии — тоже. Куда их девать, скажите на милость?
Малик с мольбой и надеждой уставился на друга.
— Но так же нельзя рассуждать, — облизывая пересохшее небо, процедил сквозь зубы Кирилл. Внутренне собравшись, он попытался обуздать беспорядочно скачущие мысли. — Новый процесс вы хотите уложить в прокрустово ложе традиционной технологии. Некорректно получается, Порфирий Кузьмич.
— Что? — с веселым удивлением воскликнул Логвинов. — Прокрустово ложе?! Да вы хоть знаете, что такое современный металлургический комбинат?.. Нет, как вам это нравится, прокрустово ложе! — Он плеснул себе в стакан минеральной воды. — Вы что, хотите вообще отказаться от основного цикла? Назад в первобытную дикость?
— Вперед, в безотходную химическую металлургию, — упорно стоял на своем Кирилл.
— Думаете, вам дадут под это свидетельство? — неожиданно спросил Логвинов, тяжело придавив заявку широкой кистью.
— Надеемся, — дернул плечом Кирилл.
— Дадут, — протянул Малик. — Куда они денутся?
— Не знаю, куда кто денется, но свидетельства вы не получите.
— Почему? — настороженно встрепенулся Ланской.
— А вот помяните мое слово!
Возникшее напряжение несколько разрядила официантка в кружевном передничке и наколке. Бесшумно расставив стаканы и чашки, она убрала со стола пустую бутылку и кокетливо улыбнулась Логвинову:
— Я вам еще вафелек свежих захватила.
— Спасибо, девулечка, получи. Так на чем мы остановились? — спросил, пробуя с ложечки горячий чай, Логвинов, когда девушка упорхнула.
— Я говорю о том, что наш процесс преждевременно сопоставлять с существующим, — совладав с собой, отчеканил Кирилл. — Чтобы выявить плюсы и минусы, нам нужно выйти на полузаводской масштаб, Порфирий Кузьмич. Только за этим мы к вам и обратились, отнюдь не посягая на ее величество металлургию.
— Логично, — подумав, признал директор, но тут же поправился: — Однако не совсем. Во-первых, я вижу пока сплошные минусы и никаких плюсов, — загнул палец. — А во-вторых, не могу не печься о престиже родного завода. Да нас с вами засмеют, дорогие хлопцы! Это же все равно что деревенские прялки на «Трехгорке» установить. Даже хуже! Любой поиск имеет право на существование, если видна конечная цель. Понимаете вы меня?
— Понимаем, — изо всех сил стараясь держаться спокойно, заверил Кирилл. — А у нас она как, вообще не просматривается?
— Опять двадцать пять! — обречено махнул рукой Логвинов. — Я ему про Фому, а он про Ерему. О чем можно балакать, когда нет перспективы получить качественный металл? Мы не купцы-охотнорядцы, чтобы палить ассигнации из одного любопытства.
— Разве нельзя выжечь вредные примеси с помощью электрометаллургии? — Кирилл незаметно для себя дробно постукивал по ковру подошвой. — Я уж не говорю о том, что наш способ позволяет обогащать руду, причем задарма, за счет газов, образующихся при коксовании. Насколько я знаю, их, за редким исключением, даже не улавливают, сжигают.
— Обогащать? Это что, ваша, так сказать, программа-минимум? Последний рубеж отступления?
— Допустим.
— Тогда вообще говорить не о чем. — Логвинов заглянул в заявку. — Вы, если не ошибаюсь, дробите руду почти до порошка, а мне в домне такого не требуется. Вот вам и задарма!.. Пойдем, однако, далее. Я, например, никак не принимаю ваш выпад по адресу коксохимии. Если газ еще где-то жгут, то за это судить надо. И вообще, хлопцы, куда вы глядите: в прошлое или в будущее? Замахнулись вроде на большое, а кончили чем?
— В будущее мы смотрим, в будущее! — не сдержавшись, выкрикнул Кирилл. — Это вы, Порфирий Кузьмич, упорно стараетесь ткнуть нас носом в остывший след. Если вы действительно не видите принципиальных новшеств, то тогда говорить, ваша правда, не о чем.
— О принципиальных новшествах рассуждать, на мой взгляд, преждевременно. Скажем лучше, потенциальных…
— Пусть потенциальных, — согласился Кирилл. — Если они налицо, помогите нам продолжить эксперимент. Это единственный способ получить ответ на все вопросы. Я уверен, что дело пойдет, и мы сумеем довести свой чисто химический цикл до качественного металла.