Собрание сочинений в 8 томах. Том 4. Правовые воззрения А.Ф. Кони
Шрифт:
Со времени издания Судебных уставов было сделано возможное, чтобы создать контингент этих лиц. Законодательство, кружки юристов и литература действовали в этом отношении дружно и в одном направлении. Усиление окладов и штатов, а также изменение условий судебной службы должны были привлечь в судебное ведомство новые силы и вернуть в него ушедшие. Богатое анекдотическими воспоминаниями управление министерством юстиции в сороковых и пятидесятых годах мало-помалу застав вило покинуть это министерство многих полезных деятелей. Значительная часть их перешла в ведомство, в котором, несмотря на его специальный характер, раньше всех пробудилась жизнь, вызванная разгромом в крымскую войну. Они приютились под крылом недавно усопшего великого князя, в морском министерстве. Учреждение судебных установлений гарантировало этих отщепенцев от случайных настроений начальства и от внезапных служебных перемещений «от финских хладных скал» в «пламенную Колхиду» и наоборот, а новые штаты давали возможность жить
Необходимость увеличить содержание была, по мнению Д. Н. Замятнина и его советников, так настоятельна, что, если, как писал он, по каким-либо соображениям, признано будет необходимым уменьшить оклады и отменить прибавки, то лучше отказаться от судебной реформы , лучше остановиться приведением ее в исполнение, чем с самого начала дать ей ложное направление, поставить ее в невыгодные условия и отказаться от тех благих последствий, которых по справедливости можно ожидать от предначертанных Уставов. Его крайне озабочивала необходимость поддержания и соблюдения равновесия между судебным сословием и нарождавшеюся адвокатурою. «Если оклады содержания будут уменьшены, — заявлял он, — то равновесие это нарушится; большая часть даровитых и знающих личностей поступит в присяжные поверенные; конечно, таким образом, у нас весьма скоро образуется обширное сословие присяжных поверенных и станет сильным, но сильным на счет судебного сословия и в ущерб ему. Судебное ведомство будет„обессилено переходами лучших своих представителей в другие ведомства и в присяжные поверенные. При ежедневных столкновениях в судебных прениях по делам, часто сопряженным с весьма важными государственными интересами, судебное ведомство
вынуждено будет противопоставлять присяжным поверенным не только не вполне опытных, но и иногда и бездарных представителей».
Даже и в самой несменяемости судей видел он опасность, если с нею не будет соединено некоторое обеспечение материального положения судьи. «Если судебное ведомство, — заключает он свои соображения, представленные Государственному совету, — не будет в состоянии привлечь и удержать способных и честных деятелей, то несменяемость судей принесет больше вреда, чем пользы, и правительству даже опасно будет предоставить обширный круг деятельности, огромную власть и вверить охранение важнейших интересов государства таким людям, большинство которых остается в судебном ведомстве только потому, что не нашло себе других лучших мест».
Но мало было привлечь способных людей. Одни способности — без знания, без понимания существа новой деятельности — были недостаточны. Нужна была усиленная подготовка. И она явилась в деятельности Юридических обществ и юридической литературы. Еще в 1863 году учреждено было в Москве, при университете, по мысли профессоров Лешкова и Баршева, Юридическое общество, разделенное на два отделения — уголовное и гражданское. Оно горячо и деятельно принялось учиться и учить в смысле практической подготовки своих членов к будущей судебной деятельности. С 1864 года в большой зале университета стали происходить примерные заседания по правилам Устава уголовного судопроизводства. Материалом служили сенатские дела; роли обвинителей, судей, защитников распределялись между членами Общества; присяжными, свидетелями и подсудимыми были студенты старших курсов юридического факультета, относившиеся к своей задаче очень добросовестно и вполне серьезно. Публика, посещавшая эти примерные заседания, вела себя очень сдержанно, и характер «представления», который они лег-, ко могли принять, совершенно отсутствовал. С молчаливым и серьезным вниманием, без всякой улыбки, выслушивалось, как какой-нибудь бородатый студент, на долю которого выпала роль подсудимой или свидетельницы, говорил на перекрестном допросе легким басом: «я пришла», «я увидела», «в это время я стирала белье» и т. д. Приговор импровизированных присяжных ожидался не без волнения… Эти заседания, впрочем, продолжались не очень долго. Материал для них перестали доставлять после того, как «присяжные Юридического общества» решили, выслушав горячие прения сторон, дело, подлежавшее пересмотру в общем собрании Сената, совсем иначе, чем оно было решено в департаменте…
Петербургское юридическое общество образовалось гораздо позже, в конце семидесятых годов, но ему предшествовали частные кружки, особенно много работавшие в ближайшие ко введению судебной реформы время. Один собирался в управлении петербургского генерал-губернатора, при деятельном участии покойного С. Ф. Христиановича, другой группировался около В. Д. Спасовича. Этот последний послужил ядром и непосредственным предшественником настоящего Юридического общества. И тут, в этих кружках, шла живая подготовка к практической деятельности, разбирались процессы, делались «пробы пера» будущих судебных ораторов.
Юридическая литература тоже много поработала по подготовке будущих судебных деятелей. С 1865 года «Журнал министерства юстиции», талантливо и с любовью редактируемый покойным профессором А. П. Чебышевым-Дмитриевым и П. А. Марковым, стал наполняться статьями и исследованиями по живым вопросам будущей судебной. практики. Можно сказать без преувеличения, что за 1865 и 1866 годы журнал этот дал по части судопроизводства и судоустройства такую массу полезного научного материала и серьезных исследований, что эти два года, по ценности своего литературно-юридического вклада, превосходят все предшествовавшие годы существования журнала, взятые вместе. Это было время необычного оживления юридической литературы. Она перестала довольствоваться бесплодными и бесцельными для правосудия экскурсиями в безобидную историко-правовую старину — и место исследований «О Ярославле сребре», «О кунах по древнейшему списку Русской Правды» и т. п. заняли работы Таганцева — о повторении преступлений и о гражданском иске в уголовном процессе, Андреевского и Градовского — по русскому государственному праву, Маркова — по гражданскому судопроизводству Англии. В это же время появился замечательный труд Буцковского о кассационном производстве и чрезвычайно интересные «юридические заметки и вопросы» Победоносцева (в «Журнале министерства юстиции»), вышло первое издание книги Квачевского о дознании и следствии и две «Настольные книги для мировых судей» — Л. И. Ланге и Железникова.
Это же время богато и переводами. Спасович перевел «Уголовное право Англии» Стифена, книгу глубокого содержания; Таганцев напечатал «Вопросы факта и права на суде присяжных» Гуго-Майера; Неклюдов издал «Учебник уголовного права» Бернера, со своими замечаниями и дополнениями; Ламанский перевел сочинение Миттермайера о суде присяжных. Все это, вместе с недавними переводами, под редакциею Унковского, сочинений того же Миттермайера (о судебной защите и об английском судопроизводстве) и Уильса (о косвенных уликах), составляло ценный и необходимый багаж для всякого юриста-практика. Нельзя не упомянуть, наконец, и о сборниках процессов Любавского, в которых целою вереницею тянулись как предметы изучения — лучшие иностранные процессы и как предметы полезного раздумья — процессы, веденные при условиях старого, дореформенного суда.
Все это давало возможность надеяться, что подходящие «люди» найдутся и что их первые шаги на новом поприще не будут сопряжены с особыми ошибками. Нашлись же мировые посредники первого призыва, с честью выполнявшие свою новую миссию, — должны были найтись и люди для суда, тем более, что у нас часто жалуются, что «нет людей», когда в сущности нет не людей, а условий для их деятельности. Являются условия — появляются неведомо откуда, из безвестной тьмы предполагаемого безличья, и деятели бодрые и добрые… В области нравственных требований есть тоже свой закон спроса и предложений. История нашей общественной жизни не раз доказывала его существование.
Но каковы бы ни были основания для надежды на успех реформы, одной ее было мало для осуществителей великого государственного дела. Нужна была вера в этот успех. Только она могла придать настоящую и прочную энергию и помочь довести дело до конца. Составители Судебных уставов были проникнуты верою в способность русского народа принять судебную реформу и разумно ею пользоваться. Представители министерства юстиции были полны тою же верою. Ее укрепляла и поддерживала верховная воля, твердая и проникнутая теплым участием к осуществлению великого дела, возвещенного с высоты престола в самом начале нового царствования. Еще в конце 1865 года, на отчете министра юстиции о подготовив тельных распоряжениях к осуществлению судебной реформы в 1866 году, рукою незабвенного государя было начертано: «Искренно благодарю за все, что уже исполнено , Да будет благословение Божие и на всех будущих наших начинаниях для благоденствия и славы России». Слова эти окрыляли работу, лежавшую на министерстве. Центром и душою ее был человек, которого Петербургское юридическое общество с гордостью считает своим председателем. Нисколько не умаляя заслуги Замятнина, состоявшей, главным образом, в верности, доходившей подчас до упорства, раз принятому направлению, будущий историк судебной реформы отведет равно почетное место в деле ее организации неутомимому и благородному товарищу Замятина — Николаю Ивановичу Стояновскому.
Время, назначенное для открытия судов, приближалось. 14 апреля 1866 г. император Александр l\ посетил помещение новых судебных учреждений в здании старого арсенала. После подробного осмотра государь, обращаясь к провожавшим его вновь назначенным чинам судебного ведомства, выразил надежду, что они оправдают оказанное им доверие, и на горячие и растроганные уверения их, что все силы их будут к этому направлены, сказал? Итак, в добрый час , начинайте благое дело!»