Собрание сочинений в одном томе

Рубальская Лариса Алексеевна

Отпускаю

Осень лето догнала, Все длиннее вечер темный. Как счастливой я была, Я уже почти не помню. Как недавно и давно От тебя помчались стрелки. И все чаще дождь в окно Барабанит дробью мелкой. И отпускает неспеша Моя остывшая душа Тебя на волю, на волю, на волю. И по ночам тебя не ждать, И без тебя теперь дышать Почти не больно, не больно, не больно. Я забыла голос твой И глаза твои забыла. И мне кажется порой, Никогда я не любила. Только мокрый воробей За окном замерз, бедняга, И не сделать мне к тебе Эти главные полшага.

Фото

А живу я одна, навсегда замерев от испуга, Это после того, как я с бывшим своим развелась. А недавно пришла ко мне Нинка — из детства подруга, Пропадала сто лет, вдруг, откуда не знаю, взялась. Рассказала мне Нинка, что стал изменять Анатолий, И

однажды решила она отомстить мужику — Изменить, как и он, и навек излечиться от боли, И прогнать из души надоевшую злую тоску. Ну а лет молодых нам осталось совсем уж немножко, Поезд жизни уходит, качнулся последний вагон, Только Нинка успела с разбегу вскочить на подножку И влетела в купе, ну а там ждал, естественно, он. Вот о нем мне подруга часа полтора трындычала — И какой из себя, и в постели бывает каков. Ну а я все сидела и только, как дура, молчала, Потому что забыла, как выглядит эта любовь. Дальше — больше. Подробности, родинки, плечи, И другое, такое, о чем говорить ни к чему. Что случилось, не знаю, но вдруг мне дышать стало нечем, Я на Нинку смотрю, а лицо ее будто в дыму. Зря ты, Нинка, пришла, и в душе началось все сначала, Когда я поняла, что ты мне говоришь про него. Зимовала одна, в одиночестве лето встречала, Начала забывать и взамен не ждала ничего. Эти родинки я, как и ты, столько раз целовала, Столько раз засыпала, как ты, я на этом горячем плече. Испытаешь ты, Нинка, все то, что и я испытала, Так что слезы готовь для бессонных горючих ночей. Было жалко, что нет у меня ни сыночка, ни дочки, Хоть рубашка осталась бы, с запахом тела его. Наша жизнь расставляет порой неожиданно точки, Где поставить, решает сама, не спросив никого. Мне остались на память засохшие в вазе фиалки, И Сережкино фото — на море, по пояс в волне. Я не злилась на мужа, но было до ужаса жалко, Что ушел он к другой и забыл навсегда обо мне. Он был первым моим и последним моим был мужчиной, Самым нежным на свете и самым надежным он был. А когда при разводе спросили Сережу причину, Он сказал — нет причины, я просто ее разлюбил. Нинка взгляд мой заметила. — Что ты? — спросила тревожно. И сказала подруге я вдруг, ни с того ни с сего: — Слушай, Нинка, скажи, а зовут твоего не Сережа? Нинка сдвинула брови: — Серега. Ты знаешь его? Я остывшего чая глотнула, вздохнула поглубже, И сказала: — Да что ты, да нет, просто я телепат. — И ни слова о бывшем, предавшем и бросившем муже, О котором я столько ночей прорыдала подряд. А счастливая Нинка достала из сумочки фото, Я сказала себе: успокойся, замри, не дрожи. А с портрета смотрел на меня незнакомый мне кто-то, И пропела подруга — вот он, симпатичный, скажи?.. Ночь пробили часы, и в метро заспешила подруга, А потом позвонила сказать, что уже добралась. А живу я одна, навсегда замерев от испуга, Это после того, как я с бывшим своим развелась.

Богач

Наша жизнь — сплетенье крахов и удач. Как-то раз все деньги проиграл богач. Все богатство мигом по ветру пустил. И своей любимой он сказал: — Прости! Она ему сказала: — Милый мой, не плачь! Пока любовь жива, ты все равно богач. Ты все равно богач, и, сколько ни живи, Нет ничего сильней моей к тебе любви. От ее улыбки и от этих слов Вдруг запели скрипки песню про любовь. Что не в деньгах счастье, понял он тогда И таким счастливым не был никогда. Она ему сказала: — Милый мой, не плачь! Пока любовь жива, ты все равно богач. Ты все равно богач, и, сколько ни живи, Нет ничего сильней моей к тебе любви. Но на этом месте кончилось кино. Он с любимой вместе едет в казино. И сказала мило девушка ему: — Деньги — это сила, риск нам ни к чему. Она ему сказала: — Ты их зря не трать, Пока любовь жива, ну а без них — как знать? Ну а без них как знать, ведь, сколько ни живи, Когда мешали деньги дружбе и любви?!

Иду по лезвию ножа

А ты живешь на верхних этажах, У неба на краю. А я иду по лезвию ножа, Иду в судьбу твою. А мне стоп-кран бы вовремя нажать, Но я не знаю, как. И я иду по лезвию ножа, Счастливый, как дурак. А ты прольешь горючую слезу, И скажешь, что ждала. Прости меня, что я живу внизу, Сложились так дела. Не будь со мной колючее ежа, Не будь змеи хитрей. Ведь я пришел по лезвию ножа, Впусти меня скорей. И пусть нам хором ангелы поют, И черти пляшут пусть. А ты живешь у неба на краю, И я там поселюсь. А мой подвал недорого сдадим С ключом от гаража, Плевать на все, что было позади, До лезвия ножа. Амур-шалун согнет дугою лук, Стрелой своей дразня. А ты сомкнешь кольцо горячих рук На шее у меня. Открой окно в предутренний туман, Спугни веселых птиц. А жизнь сама напишет наш роман Из нескольких страниц. Где ты живешь на верхних этажах, У неба на краю, Где я иду по лезвию ножа, Иду в судьбу твою. Ты надо мною госпожа, А я твой верный паж. Иду по лезвию ножа На верхний твой этаж.

Я забыть тебя, наверно, не смогу

Мне казалось, я смогу тебя забыть, Без тебя к другому берегу приплыть, Но никто не ждал меня на берегу, Я забыть

тебя, наверно, не смогу. Снег засыплет облетевшую листву, Без тебя я эту зиму проживу. Я пишу холодной веткой на снегу, Я забыть тебя, наверно, не смогу. Говорят, что время лечит, ну и пусть, Может быть, сама я времени боюсь. Может быть, сама от времени бегу, Я забыть тебя, наверно, не смогу, Может быть, я перед временем в долгу, Я забыть тебя, наверно, не смогу. Вечерами мне звонят твои друзья, Что ответить им, порой не знаю я. Я им правды не скажу и не солгу, Я забыть тебя, наверно, не смогу. Но все дальше от тебя уводит путь. Может, встретимся с тобою где-нибудь, О глаза твои я сердце обожгу, Я забыть тебя, наверно, не смогу.

В полуденном саду

Как прелестны ваших локонов спирали, Как хорош лица расстроенный овал. Никогда вы никого не целовали, Я был из тех, кто вас тогда поцеловал. В полуденном саду Жужжание шмеля, Застыл июль в тоске В полуденном саду. Не зная, что приду, Чертили вензеля Вы веткой на песке, Не зная, что приду. Как испуганные бабочки, вспорхнули Брови темные над парой серых глаз. Никогда вы никого не обманули, Я был из тех, кто так потом обманет вас.

Жаль…

Свет звезды проснется в вышине, Звук рояля вздрогнет в тишине. Тихо трону клавиши, И душой оттаявшей Ты, быть может, вспомнишь обо мне. Я почти забыла голос твой, Звук твоих шагов на мостовой, Тихо трону клавиши, И опять ты явишься, Бесконечно близкий и чужой. Жаль Разбитый хрусталь. Осколки мечты В гулком звоне пустоты. Жаль. Чужая печаль, А я на краю Замерев, одна стою. Мой рояль, мой нежный, добрый друг! Знаешь ты мелодию разлук. Тихо трону клавиши, И опять ты даришь мне Тех далеких дней забытый звук. Память-птица крылья распахнет, И свершится музыки полет. Тихо трону клавиши, И тогда узнаешь ты, Чья душа тебя к себе зовет.

Женщина в плаще

Женщина в новом идет плаще. Нет у нее никого вообще. Дочка отдельно живет, замужняя, И мама теперь ей стала ненужною. Женщина плащ купила дорогой — Может, посмотрит один-другой? Ну, молодой к ней вряд ли подойдет, Но и немолодой ей тоже подойдет. Женщине сорок, но их ей не дать, Она еще хочет любить и страдать. Она еще, в общем, девчонка в душе, И дело даже не только в плаще. Она забыла невеселое прошлое И очень надеется еще на хорошее. Вот тут на днях подкатил «Мерседес», Правда, дорогу спросил и исчез. Но мог ведь спросить у кого-то еще? И женщина это связала с плащом. Женщина смотрится в стекла витрин. Ну вот, еще вечер окончен один. И нет никаких вариантов, хоть плачь, Напрасными были надежды на плащ. Домой одна возвратится опять, Чаю попьет и уляжется спать. А метеодиктор, смешной человек, Скажет, что завтра в городе снег, И температура минусовая, А кто ж в такую плащи надевает? И женщина утром наденет пальто. Оно неплохое. Но все же не то. А плащ повесит в шкаф зимовать, Но будет порой его доставать И думать, что снова настанет весна, И она не будет весь век одна. И кто-то однажды заметит плащ, И зазвучит мендельсоновский марш. Они будут вместе телек смотреть. Ой, как не хочется ей стареть! Сходить, что ль, к замужней дочке в гости, Отдать ей плащ. Молодая, пусть носит…

Мулатка-шоколадка

Там, где пальмы в небо стрелами, Птицы райские звенят. Там девчонка загорелая, Ты с ума свела меня. Мы с тобой — два разных полюса — Стылый север, жаркий юг. О любви я сразу понял все, Лишь тебя увидел вдруг. Моя мулатка, мулатка-шоколадка, Ребенок милый солнца и волны. Но почему мне так в твоих объятьях сладко В лучах банановой страны. Но жизнь моя — капризная лошадка, Опять в снега, домой меня умчит. Моя мулатка, ты как шоколадка, А шоколад всегда горчит. На песке следы сливаются И теряются в волне. Шоколадная красавица, Что ты знаешь обо мне? Ты мне что-то шепчешь ласково На полночном берегу. Я навек бы здесь остался бы, Но без снега не могу.

Мужская история

Снова осень дворы засыпает, Небо серое смотрится в лужи. Я сегодня один засыпаю, Ты сказала, что так тебе лучше. Вектор грусти направлен на вечность, Сколько мне суждено, я не знаю, Только кардиограммой сердечной Я сегодня врачей напугаю. Листья кленов ладонь обожгут, Я на грусть эту осень потрачу. Одного я понять не могу, Кто сказал, что мужчины не плачут? Мы по рюмке с ребятами вмажем, Мы пропьем эту горькую осень. Что со мной, на словах не расскажешь, И ребята поймут и не спросят. Ты раскаяньем душу не мучай, Улетай в небо птицею вольной. Я хочу, чтоб тебе было лучше, Как бы мне это ни было больно.