Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)
Шрифт:
В ту же сторону глядел и Ромашка. Он тоже видел Городище, он видел даже стены своего нового дома. Но мысли его были о другом...
– Вот был бы я председатель, - вдруг сказал он, - я бы...
Все дружно рассмеялись:
– Ох, уж и председатель! Ну и председатель!
– А что ж? Я бы...
– Ты бы сразу весь колхоз и разогнал!
– сказал Женька.
– Тому стукушку, тому - колотушку!.. Живо управился бы!..
– Дураки!
– беззлобно сказал Ромашка. И, закинув руки за голову, стал глядеть в небо.
Но, помолчав, продолжал:
–
Женька живо приподнялся и сел на старую кротовую кочку.
– А я бы... я бы нет! Я бы сразу всякие машины завел. Я бы сейчас, как весна, на пашню трактора двинул бы, каждый по шесть лемехов, да две бороны сзади... В одну сторону прошел - шесть борозд, в другую - еще шесть борозд. Пошли, загудели - только лемеха посверкивают!
– Тракторам-то бензин нужен!
– А лошадям-то овес! Не все равно? У меня бы дня три-четыре - и все в поле зачернело бы. Сей! Ну уж, а сеять, конечно, тоже не с лукошком бы вышел. Сейчас бы у меня сеялки пошли, они бы у меня семена-то по полю по зернышку разложили бы... Ну, а уж осенью - пустил бы я комбайны по полю, как корабли по морю! Уж душа не дрожала бы, что рожь осыплется, - только мешки подставляй.
– Понимаешь ты! Лошадь - живое существо! Ведь она все соображает, всякую дорогу помнит... Ведь с ней разговаривать можно. Поглядит на тебя глазом - ну, только слова не вымолвит! А машины что? Железо да дерево!
– А ты много понимаешь! А машина разве не соображает? Побольше, чем твоя лошадь, соображает. А еще и побольше, чем человек, и нигде не ошибется. Вот попробуй-ка сделай, что машина сделает!
– Но ведь лошадь ласку чувствует!
– А машина не чувствует? Вот не смажь ее да не походи за ней - она и работать не будет. Эту, брат, тоже не обманешь. Нет, был бы я председатель - у меня все хозяйство на машинах ходило бы, даже воду из колодца у меня ведра сами доставали бы.
Груня сорвала цветок журавельника, который ютился у самого ствола березы.
– А если бы я была председатель, - сказала Груня, разглядывая желтые тычинки в голубом венчике, - я бы и машины завела и лошадей. Пускай бы все работали. Косилка косит, а лошадь ее тащит...
– Может и трактор тащить!
– Нет, не может трактор.
– Груня отбросила голубой цветок.
– Он своими шипастыми колесами все луга покорежит. И сено из лесу - на чем повезешь? На лошади. А хлеб сдавать на чем везти? Опять на лошади...
– У меня бы хлеб на грузовиках возили.
– На грузовиках-то хорошо, пока сухо. А как грязь - так все твои грузовики на дорогах станут. Нет, была бы я председатель - у меня бы полный сарай всяких машин был и полный двор лошадей.
– И коров, - добавила Стенька.
– Да, и коров. Чтобы молока, сметаны всем сколько хочешь! Полные бидоны, полные бочки!
Стенька оживилась:
– А коров-то не простых надо, надо ярославок, черных с белым - они молочные!
– И потом, - Груня провела рукой вдоль горизонта, - по всей деревне насажала бы всяких цветов, больших цветов, садовых. Чтобы как начиналась весна, так вся наша улица зацветала бы - и голубым, и белым, и красным, и розовым... И до самой осени цвели бы у нас в палисадниках алые цветы мальвы! Ах, было бы красиво у нас!
– А я бы - нет!
– прервала Стенька.
– Я бы лучше везде, везде яблонь насажала. Как началась весна, так все белым цветом покрыто. А подошла осень - тут ранеты поспевают, там белый налив, тут коричневые, там антоновка... И даже под ноги падают! Ешь сколько хочешь!
Стенька даже причмокнула, будто яблоки уж у нее в подоле были.
– А что, ребята, - задумчиво сказал Женька, - если бы взяться! Если бы как взяться!
– Да ничего страшного, - своим твердым, спокойным голосом сказал Ромашка.
– Ну, скажем, лошадей и машины заводить мы пока еще не доросли, а вот яблони - почему бы нет?
Груня привстала на колени. Мечта вдруг откуда-то из-под облаков спустилась на землю и от этого стала еще пленительнее.
– Ребята! Ромашка! Женька! И правда, давайте подумаем! Давайте, давайте подумаем!
– Цветов насажаете, а колхоз разоренный, - неожиданно сказала Раиса скучным голосом.
– Еще сколько домов строить, и скотного двора нет скотина зимой на улице померзнет...
– Дома построят. И новый двор будет, - ответила Груня.
Она глядела куда-то вдаль - ей вспомнился весенний день, розовый кусочек разбитого блюдца, скворец над пожарищем и незнакомый человек в кителе, важный, спокойный человек с усталыми глазами... Груня снова услышала сказанные тогда слова:
"...Избы будут новенькие... желтые, со смолкой. Засверкают окнами. И стадо пойдет по деревне... И петухи запоют. И скотный двор новый поставим, со стойлами... Только очень крепко работать надо!"
– И новый двор поставим, - повторила Груня вслух, - со стойлами. И школа будет. К осени.
– Говорит, будто она знает!
– засмеялась Стенька.
– Тебе-то откуда знать?
– Да уж я знаю!
– загадочно улыбнулась Груня, - я все знаю.
Протекло несколько светлых, задумчивых минут. Налетел ветерок, зашуршали, зашумели березовые листья над головой...
Груня вскочила, взяла грабли, подняла клок сена, помяла в руках:
– Думается - поспело. Наверно, убирать пора. Ромашка, погляди, ты лучше понимаешь!
Ромашка важно пощупал сено - почти невесомые стебельки ломались в руках.
– Пора, - сказал он.
И взялся за грабли.
1947
Ф Е Д Я И Д А Н И Л К А
ГДЕ ОНИ ЖИВУТ
Федя Бабкин и Данилка Цветиков живут в Крыму, в колхозе.
Колхоз со всех сторон окружен горами. Куда ни посмотришь, всюду горы.