Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)
Шрифт:
Данилка встряхнулся, вскочил и сбежал вниз, на тропинку. Лисью бухту отсюда было хорошо видно - вот он, длинный плоский берег с каймой белого прибоя. Но у Данилки была уже только одна мысль: домой! Только бы добраться обратно, к дому, напиться свежей воды, умыться и спрятаться под крышу от этого зноя. Кажется, и недалеко он ушел от перевала. Но идет, идет Данилка, а дорога к дому будто все больше и больше растягивается.
Данилка прибрел домой далеко за полдень, когда солнце уже шло под уклон. Исцарапанные,
И опять горячая досада закипела в Данилкином сердце. Если бы не Федя, лежал бы у него сейчас в коробке оранжевый огонек. Эх, наподдать бы этому Федьке! Пусть этот Федька теперь и к дому не подходит!
В это время заскрипела железная калитка ржавым голосом: "К нам иду-у-т"...
И во двор вошел Федя. Он что-то зажимал в руке, и глаза его весело блестели.
Данилка насупился, опустил голову. А Федя подошел к нему, улыбнулся и сказал:
– На!
И положил Данилке в коробку два розовых камня.
Данилка чуть не рассыпал всю свою коллекцию. Он схватил Федины камни. Два крупных сердолика лежали у него на ладони, два чистых, прозрачных сердолика. Один продолговатый, розовый, с фиолетовым пояском посередине. А другой круглый, темный, почти вишневого цвета.
– Ой!
– шепнул Данилка.
– Где же ты взял их?
– Важность!
– ответил Федя.
– Пошел в Лисью бухту и нашел.
– Ты был в Лисьей бухте?
– А что ж такого? Утром влез к одному шоферу в кабину - и прямо до санатория. А там десять шагов - вот тебе и Лисья. Только камни искал долго.
– А Васятка Тимаков говорит: "Граблями греби", - напомнил Данилка.
– Больно храбрый твой Васятка, - ответил Федя.
– Пока такой камень найдешь, семь раз намокнешь да семь раз просохнешь.
– Ты купался там?
– А то! Я прямо так - в штанах и в рубашке. А потом хожу по берегу и ничего, прохладно. Высохну - опять в море. Вот этот прямо на песке лежал.
– Федя взял в руки розовый сердолик.
– А тот, темный, из волны выхватил.
Данилка задумался, молча разглядывая камни.
– Что же, ты, значит, из-за меня ходил за ними?
– спросил он, помолчав.
Федя пожал плечом:
– Ну, а раз ты плачешь? Ревет, как теленок. Ну, а мне что? Сбегал да принес. Важность!
Солнце уже село за дальними горами.
Желтое небо еле светилось над лиловыми вершинами.
– Пойду гусей загоню, - сказал Федя.
И пошел домой.
Данилка вспомнил, что у него тоже дела. Надо теленка загнать - опять убежал куда-то. Надо полыни наломать для веника...
Он
Ну вот, теперь у Данилки есть сердолики. И друг у него тоже есть. И сразу стало очень хорошо жить на свете!
Вскоре пришла мать, принесла ведро воды из цистерны.
– А мне Карадаг два сердолика прислал, - сообщил Данилка, - розовый и вишневый.
– Вот как!
– удивилась мать.
– Значит, ты с Карадагом подружился?
– Ага. Подружился. И Федя тоже. Карадаг эти сердолики мне с Федей прислал.
– Очень хорошо, сынок. Очень хорошие друзья у тебя.
– А еще ты, мама, не бойся. Сергей Матвеич воду найдет. Он сказал, что в Карадаге сердолики есть, - и вот они, есть! Он сказал, что вода в наших горах есть, - значит, есть вода. Он ее найдет. Только упорство нужно.
САМОЛЕТ ПРИЛЕТЕЛ В КОЛХОЗ
Еще одна неприятная новость объявилась в колхозе: агроном заметил на виноградниках тлю.
– Надо немедленно опрыскивать ядом, - сказал он председателю Тихону Иванычу, - чтобы сразу захватить.
– Шутка сказать - двести гектаров сразу, - покачал головой Тихон Иваныч и взялся за свой сивый ус. Будто если подергает себя за усы, то лучше придумает, как ему быть.
– Народу не хватит сразу по всем виноградникам пройти. Может, по участкам можно?
– Нельзя, - сказал агроном, - пока очередь до дальних плантаций дойдет, виноград погибнет.
– Ну что ж, - решил председатель, - значит, надо самолет вызывать. Тревога!
Тихон Иваныч пошел в правление звонить по телефону в совхоз.
Ребята - Федя, Данилка, Васятка Тимаков и Тоня Каштанова - уселись на ступеньках и стали ждать. В правление их не пустили, а узнать очень хотелось, прилетит к ним самолет или не прилетит.
Федин Валет тоже сидел с ними. Он любил сидеть там, где люди сидят, рядышком с ними. Люди на скамейку сядут - и он на скамейку взберется. А теперь люди сели на ступеньку - так и он втиснулся к ним в середку. Втиснулся и начал расталкивать ребят, чтобы самому занять побольше места.
Тоня рассердилась.
– Противный какой!
– крикнула она.
– Уходи отсюда!
Валет прижался к ступеньке и не шевелился. Он сделал вид, что дремлет и ничего не слышит.
– Пошел, говорят! Чего прижался?
– опять закричала Тоня и толкнула Валета.
Но Валет только приоткрыл глаза, словно интересуясь, кого это гонят отсюда.
Тоня вскочила и, отряхиваясь, отошла от крыльца. Ребята засмеялись.
– Собашники!
– сказала Тоня.
Тут она заглянула в открытое окно и увидела, что Тихон Иваныч выходит из той комнатки, где в правлении помещается телефон.