Собрание сочинений в трех томах. Том 2. Село Городище. Федя и Данилка. Алтайская повесть: Повести
Шрифт:
Саша, коричневый от загара, в полосатой тельняшке, стоял во весь рост на корабле и, сдвинув брови, мрачно глядел, как уходила кефаль. Мускулы на его руках и на спине лоснились, будто смазанные темным ореховым маслом. Данилка ни жив ни мертв сидел на разостланном пиджаке и ждал, когда Саша обернется к нему. А Саша все стоял и глядел в море, словно даже и взглянуть не мог на Данилку.
— Ну, так, — сказал он наконец, — нарыбачили мы с тобой.
Если бы вдруг подломилась корабла и Данилка полетел вниз, в глубокую воду, ему лучше было бы, чем теперь.
Но Саша не стал ни ругать, ни бить Данилку. Он только крякнул и сказал:
— Собирайся, рыбак, на берег. А как подойдем к берегу, выскакивай и беги. Я уж как-нибудь один с артелью договорюсь.
Данилка только посмотрел на Сашу. Лучше этого человека для него сейчас на свете не было.
Так они и сделали. Спустились в лодку, поплыли к берегу по розовой зоревой воде. А чуть лодка коснулась прибрежного песка, Данилка выскочил на берег и, как заяц, припустился домой.
Мать уже подоила корову и выгоняла ее со двора. Рыжее стадо шло по улице, поднимая невысокую пыль.
Краснушка, такая же рыжая, как все колхозные коровы, пошла вместе со стадом. А мать увидела Данилку и остановилась у калитки.
— Что случилось, сынок? — еще издали спросила она тревожным голосом.
Данилка молча прошел мимо нее во двор.
— Что случилось, Данилка? — У матери даже голос пропал, так она испугалась. — С отцом что?
— Нет, не с отцом… — еле выговорил Данилка и залился слезами.
Мать села на ступеньки под зелеными олеандрами и Данилку посадила рядом. Данилка поплакал, а потом все рассказал матери. Мать с облегчением вздохнула — ничего, никакого несчастья не случилось!
— Зато теперь ты понял, как надо на корабле дежурить, — сказала она, — и то хорошо.
— Да, хорошо, — не то сказал, не то проскрипел Данилка, — а отец-то… А ребята теперь все смеяться будут…
Но мать успокоила Данилку:
— А отец-то разве сразу хорошим рыбаком стал? Тоже сколько раз ошибался, пока научился рыбу ловить. А ребята? Ну что ж, посмеются да перестанут, какое горе! Ты лучше послушай-ка, что ведра говорят…
Данилка улыбнулся:
— «Мы пустые», — это они говорят?
— Угадал, сынок!
Мать пошла топить печку, а Данилка схватил ведра и побежал к источнику.
Данилка шел к источнику, а сам все думал: узнали уже или еще не узнали в деревне, как он рыбу спугнул? Если узнали, то сейчас от разных насмешек Данилке и деться будет некуда.
Чем ближе он подходил к источнику, тем медленнее были его шаги. Он шел и все боялся. А ноги все-таки привели его туда, где у самой скалы стояла каменная колонка с большим краном.
«Ух, народу сколько! — с досадой подумал Данилка. — Весь колхоз собрался!»
И
«Что-то случилось!» — догадался Данилка и ускорил шаги, забыв о своей беде.
— Воды нет! Воды нет! — вот что кричали в толпе. — Вода ушла! Ах ты горюшко, воды нет! Что же нам делать? Воды нет! Председателя! Зовите председателя — воды нет!
Данилка протолкался сквозь толпу к источнику. Кому-то наступил на ногу, кто-то дал ему подзатыльник, но он даже не заметил этого. Каменная колонка стояла сухая. Из отвернутого крана не падало ни капли. И в большом корыте, куда наливали воду скотине, светилась лишь маленькая длинная лужица.
Пришел председатель, Тихон Иваныч. Невысокий, но широкоплечий, он раздвинул толпу и подошел к колонке. Завернул кран, снова отвернул. Воды не было. Тихон Иваныч задумался, шевеля своими большими свислыми усами.
— Ушла вода, — сказал он. — Где-то в горе водяную жилу перерезало.
— Что ж делать-то? — чуть не с плачем спросила тетя Фрося Бабкина. — Чем же мне теперь свою картошку поливать?
— Нашла о чем говорить! — закричала телятница Анна. — О картошке! Тут вот телята придут из стада — чем я их поить буду? А то картошка!
— А лошади? Где лошади напьются? — закричал и конюх Василий Барабулькин. — Чем я лошадей напою?
— Лошадей можно к водохранилищу сгонять, — заговорили другие колхозники. — А сами мы что пить будем?
— Ох, что ж нам делать-то! Конец пришел! — заголосили колхозницы.
И такой шум подняли, что председатель рассердился.
— Оттого что вы голосите, вода не появится, — сказал он. — Кто свободен — снаряжайтесь за водой в совхоз и в горы — к Лягушачьему источнику. А я сейчас в Феодосию поеду, буровиков вытребую. Дело налаживать надо, землю бурить, воду искать, а не кричать здесь попусту!
Данилка с пустыми ведрами пошел обратно домой. Он шел и думал:
«Вот так дела… А как же мы сегодня без чая, без супу? А умываться — на море бегать?»
Он свернул к Феде. В окнах у Бабкиных ветер трепал желтые занавески — наверху ветру гулять свободнее. Данилка хотел крикнуть, но черный Валет уже увидел Данилку, залаял и завилял хвостом, и сам Федя выскочил на крыльцо. Еще не умытый, с вихрами на макушке, он сбежал, а вернее — скатился вниз по крутой каменной лесенке.
— Что это? — спросил он. — Что кричат?
— Вода из колхоза ушла, — ответил Данилка.
— Как ушла? — не поверил Федя. — Всегда ты выдумываешь!
— А очень просто. — Данилка погремел пустыми ведрами. — Видишь?
Большая беда нагрянула в колхоз: люди, скот, сады, огороды — все осталось без воды.
Завизжали свиньи на свиноферме — они требовали пойла. Пришли в полдень коровы, побежали все к каменной колоде у источника, сунулись, а там пусто, даже лужица высохла. И начали реветь на разные голоса. Жалобно блеяли у пустой колоды овцы и тоже просили: «Воды! Воды!»