Корабль за невольницамиНочные улицы – простор для карнавалагулящих ветров в балахонах из газет…По улицам друзья идут к большому Кораблюконца своих скитаний, на которомпривязаны, как привидения, и стонут,и мечутся как паруса для сонных Эльдорадо –непобедимая страданьями Армада –сонмы Чистых Белых Простыней.Ах, легкие полны предвосхищеньемгрядущих вздохов, трапез на траве,и берег путешествия звениткак колокольчики плененияна ногах невольниц,с волненьем выбегающих на берегнавстречу Кораблю.
iv.
Danza de foresМы вас любили, в вас себя любя,Вы – соучастники открытия себя.В руках, казалось, брякали Ключик любому сердцу от любой двери.Мы – феи ваших приключений наяву.Рычали пятна, желтые, как ягуары,а попугаи переулков повторялислова любви на сонном берегу,пока к нему не подошел Корабльи вы с него на берег не сошли.У
вас в руках лежала Музыка, которойтак не хватало солнцу джунглей и страстей.Танцуй, моя сестра, танцуй!Пятнадцать золотых колец на срезе бедер,пятнадцать светлых годовых колец.Танцуй, моя сестра, танцуй!И грудь твоя, как носик твой, курноса,и ты еще не задаешь вопроса,но ты уже ответы знаешь все.Танцуй, моя сестра, танцуй!Лупите, черномазые, по бонгам!Сосудик вьется вверх по щиколотке тонкой,он алым в лоне расцветет цветком.Танцуй, моя сестра, танцуй!Низ живота курчавится дремуче,кора лодыжек в бархатных обручьях.Я – глина, будь для пор моих водой!Налейся, как в сосуд, в мой глаз пустой,заполни пустошь меж закатом и восходом,будь голой непосредственной природой,танцуй, моя сестра, танцуй!
v.
Love labour’s lost– Где же вы?Вечно непосредственные, нашей юной жаждыутолители.Где же вы?Юного безумия добрые целители?Где же вы?– Там же, где и были –в Гренландии и пыли –Скептически губы застыли,мы начисто нынче былое забыли.Стояли на пороге, да не знали дороги.Думали вечно свечами горетьу изголовий юных безумцев,но нынче мы ищем иное.– Что же вы?Те, кто так любовь ценили, ради одних ее усилий.Что же вы?Те, кто все терять готовы, но не обрести оковы.Что же вы?– Терпеть мы вечно не могли.Не претерпеть того, что нам готовит плеть.Мы вечно не могли хотеть, хотеть…Теперь любовь не цель для нас, а средство!Зачем манить обратно в детство нас?Желанья ваши были святы, но – плачевно! –лежал под пологом хромой и умный бес,и он желал совсем иначе, что ж – поплачем –но все и впредь останется как есть…
vi.
Машина ищет хозяинаЗдесь, под окном, где я вечно стоял,принося обломки спирали,Сквозь боярышник, скрывший места нашихтайных курений,вечно рыщет дорога, и по ней вечно рыщет Машина.Вечно рыщет и ищет Хозяина вечно.Без шофера, сама по себе, утыкается бамперомвлажными случайно сшибает в ночи зазевавшихся пьяниц.Вечно рыщет машина во тьме.Пусть вся музыка хищных вечерних гуляний утихла,все же рыщет машина, и знак номернойтак же полон ее оживляющих букв.И лишь только один питекантроп, вечно одинпитекантроп,ловит машину под утро и загоняет в гараж.
vii.
Morrison’s SongЯ плачу о мачо…Ему не понять, что бродяга иначе,чем он, достигает блаженства, вниманьявосторженных женщин с цветами желанья.Я плачу о бывшем и настоящем…О бывшем, в цветахНастоящим не ставшем.Змея с президентскою дочкой жила,Нерон где-то бегал, окутавшись шкурой,но грех человечества не был натурой,хотя грех всегда – отражение зла.Я плачу о том,кто все это напишет,о том, как в потемкахустало он дышит.Я сын адмирала,тень блудного сына,но та субмарина,в которой мы плыли……он в ней не повинен.Наивное – глупо?И свято!
viii.
Кофе на небесахАнгелы вторглись, чтобы весть возвеститьГорлом своим всем детям заснувшим.Боже! – пришли времена – мы их ждализа чашкою кофесо всеми друзьями на небесах.Ангелы въехали в мою форточку на мотоциклах,с радостным воплем, на крыльях несяхлопья первого снега – Боже! – мы сноваподымаемся, пав,со всеми друзьями на небесах.ix. Baila, mi hermana (pasada segunda)Танцуй, моя сестра, танцуй!Тело женщины, бейся и вейся,На объятия снова надейся.Танцуй, моя сестра, танцуй!Мы еще повторим нашу жадностьК немедленным переменам.Мы еще повторим, повторим –Непременно!Танцуй, моя сестра, танцуй!Это все отступленья: давши раз представленье,Мы немного устали…Повторяем сначала!Ведь не зря ангелы влетали в мою форточкуТанцуй, моя сестра, танцуй!13 октября 1980 года
«Кто ест пюре из яблок…»
Сорвала Ева с древане натуральный плод,А было это, верю я,пюре или компот!
Кто ест пюре из яблокПо утренней поре,Тот в тысчу раз счастливейНе кушавших пюре.Возьмем мы для примера:К девице шел кюреЗатем, чтоб исповедать.Бьет крест по сутане,Глаза сверкают шало,Дрожит, как жеребец,Видавший виды малый –Ну девице конец!– «Святой отец!» – «Покайся!Спасать я падших рад.А лучше раздевайся –Так требует обряд».Летят чулки, подвязки:Чтоб душу упасти,Какой не веришь сказке?– «Ах, девица, прости!»Поругана невинность –Но ловок наш кюре:Чтоб девицу утешить,Подносит ей пюре.Ах, дьявольские сети!Учитесь у кюре,Живущие на свете,Дарить другим пюре!Студент собрался милойПодарок подарить…Но денег нет в кармане,Да и не может быть.А если бы и были,Так что же? Все равноДля дам искать подарокМужчинам мудрено.Убеждены мужчины,Что тысячи сортовДухов и прочей дряни,А равно и тортов,Даны товарам этимЛишь с целию одной:Чтобы как можно кручеРасправиться с мошной.Куда ж идти студенту?И где искать ответ?Печально настроенье,Как прерванный минет.Но чрез тысячелетьяМерещится кюре:«да отвяжись от бабы!Пусть лопает пюре!»
А она говорит
а она говорит: «Не мешайте мне спать!..»и Держатель Тумана с молочною кожей,с ветряком на макушке,напрасно он гонитсвоих снежных овчароктам, где Это и То сочленились у горв морщинах природных страданий,напрасно он гонитсвоих ледяных овеца она говорит: «Не мешайте мне спать!..»«а я-то уже умер…», – маленький ей повторяет:«О, я долго автобуса ждал!И внутри все дрожало, перемен ожидаяединственной верной такой…»– маленький все повторяет«и всякие-всякие были – для песочницы,для прыщей, для уверенности юного буйвола,для очков, для морщин, для седин,для скрещенных руки потертых монет на глазах», –– маленький все повторяета она говорит: «не мешайте мне спать!..»а она говорит: «ну прошу вас, оставьте в покое…»
На старой бойне
Пустырь и няша. Жесткий ветерОбрывки воздуха несетИ клочья неба. Ветер метитЗемле во вспученный живот.Здесь – вздыбленный навстречу ветруИ недокончивший прыжок,Приваренный к скелету смертью,Гниющий лес оленьих ног.Здесь рыхлый череп размозженныйГотов, задрав облезлый хвост,На сухожильях напряженныхБуксировать свинцовый мозг.«В пустых орбитах, вне вращенья,Прыжок растянут на года:Судьба последнего движенья –Быть неподвижным навсегда.И из себя шутов мы корчимИ ищем взглядом, кто бы смогК иному бытию окончитьНаш неоконченный прыжок».24.07.1978, c. Ловозеро
Бижутерный дождь
Сперва струились волосы…Потом,В прекрасном утопая водопаде,В круговороте зеленоватой бронзы,Как бы моля об истинном спасенье,Взмахнули руки через занавесь волос –И каждый палец золотом занялся,И так отяжелели пальцы,Что руки к бедрам, вниз, бессильно пали,И там, обвиснув, как две бронзовых струи,Вдоль туловища обветренной скалы,Журча, в бессильном жесте свились,И сразу стали золотом глаза.Сперва струились волосы,Потом…Потом огромное и золотое телоРассыпалось на маленькие струйки,Как будто сбившиеся волосыНатужно расчесал огромный гребень……и дождь бесился и звенел.Что ж, научи меня, гроза,Изысканному мастерству быть каплей.Когда даная,Дежурная, очередная,Свои колготки надевая,проходит к сизому окнуИ, на морозные узорыБросая ледяные взоры,Стоит,То зеркалу в прихожейВесь этот город кажется похожимНа сон, пролитый в лоно вкрадчивым дождем.Единственная верная Даная!Я постепенно ощущаю,Что в каплях слов моих и ласкМеталл на медьПривычка замещаетИ ярче блеск становится,А теплота бледней.Я золотом быть разучился.Кольцо души моей перековатьПод палец твой так трудно –Хрупок сплав.В зеленой пленке окисловЛежит онИ дышит тяжело в припадке астмы.А помнишь, я умел…Ятрышник цвел.Осока протыкала натянутый батут пруда,Где акробатику показывали намЛягушки из зеленой яшмы.Мой красный клювСрывал кувшинку,И грудь высокую твоюЯ осыпал цветком –Одним цветком.Бил белыми крыламиПо бокамИ шеею ласкал протянутую руку…Потом я твой коровий бок крутойПоглаживал рукой при переправе.И страшно мне теперьТак, словно побывалВ другом краю, где медленнее время,И через год, назад вернувшись, обнаружил,Что умерли все те, кого я знал.Забыто мастерство метаморфозыИ вновь со мной спокойно,Но поройВзгрустнешь в мечтах, чтоб что-нибудь случилось.ХОТЯ БЫ ДОЖДЬ ПРОЛИЛСЯ ЗОЛОТОЙ…