Собрание сочинений. Том 13
Шрифт:
Но в то же время он отнюдь не является хозяином положения: необходимость может заставить его пустить в ход главный козырь раньше, чем ему хотелось бы. По крайней мере за последние три месяца вооружение Франции ведется в колоссальных масштабах. После того, как значительное число старых солдат было уволено в отпуск, в 1858 г. были призваны полностью 100000 человек рекрутов по сравнению с 60000 обычного ежегодного набора мирного времени. Кипучая работа всех арсеналов и военных заводов еще три месяца назад убедила весь высший командный состав в том, что идут приготовления к серьезной кампании. А теперь мы узнаем, что государственные литейные заводы получили заказ на изготовление 75 батарей или 450 орудий новой системы Луи-Наполеона (легкие 12-фунтовые пушки); что осуществлено дальнейшее усовершенствование ружейной пули (предложенное Неслером, официальным преемником Минье); что численность егерских батальонов увеличена с 400 до 700, а численность батальонов линейных полков с 900 или 1000 до 1300 человек, путем перевода из учебно-запасных
69
Германский союз — объединение немецких государств, созданное в 1815 г. Венским конгрессом и первоначально включавшее в свой состав 34 государства и 4 вольных города. Между двумя крупнейшими государствами Союза Австрией и Пруссией шла непрерывная борьба за главенство.
В то время как во Франции дела обстоят таким образом, в Пьемонте король еще перед рождеством объявил своим генералам о том, чтобы они были наготове, так как возможно еще до весны им придется понюхать пороха. Речь, которой он открыл недавно заседание палаты, настолько изобиловала высокопарными фразами об итальянском патриотизме и намеками на несправедливость австрийского владычества, что напрашивается вывод: либо он решительно намерен воевать, либо он готов примириться с тем, что весь мир назовет его круглым дураком. В Ломбардии, в Риме, в герцогствах наблюдаются волнения, с которыми можно сравнить только волнения, предшествовавшие взрыву 1848 года; население, по-видимому, оказывает иностранным войскам открытое неповиновение и стремится только к одному: продемонстрировать свое крайнее презрение к существующей власти и свою полную уверенность в том, что через несколько месяцев австрийцам придется покинуть Италию. В ответ на все это Австрия преспокойно усиливает свою армию в Ломбардии. Эта армия состояла из трех армейских корпусов — 5-го, 7-го и 8-го, насчитывающих всего около 100000 человек. Как я уже отмечал в предыдущей статье, к ним на подкрепление идет 3-й корпус. Сообщают, что шесть полков пехоты (30 батальонов), четыре батальона тирольских стрелков, два кавалерийских полка, шесть батарей, весь штаб и инженерный обоз 3-го армейского корпуса находятся в пути, или уже прибыли в Ломбардию. Тем самым численность армии увеличивается до 130000 или 140000 человек. Занимая позиции между Адидже и Минчо, эти силы смогут выдержать натиск по крайней мере вдвое превосходящих сил противника.
Итак, повсюду накапливается горючий материал. В состоянии ли Луи-Наполеон справиться со всеми этими событиями? Нет. Многое совершенно вне его власти. Если произойдет вспышка в Ломбардии, Риме или в одном из герцогств, если генерал Гарибальди вторгнется на непосредственно прилегающую территорию и поднимет народ на восстание, — сумеют ли Пьемонт и Луи-Наполеон устоять? После того, как французской армии было по существу обещано завоевание Италии, где ее должны встретить как освободительницу, как можно потребовать от нее, чтобы она стояла вольно, с опущенными ружьями, в то время как австрийские войска топчут очаги итальянского восстания? Вот в чем суть. Ход событий в Италии уже не подчиняется воле Луи-Наполеона; в любой момент может ускользнуть из-под его влияния и ход событий в самой Франции.
Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом 13 января 1859 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5548, 1 февраля 1859 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
На русском языке публикуется впервые
К. МАРКС
ПОЛОЖЕНИЕ ЛУИ-НАПОЛЕОНА
Париж, 26 января 1859 г.
Вам уже, разумеется, известно о тайной связи между новой итальянской политикой Луи Бонапарта и глубоко укоренившимся в нем страхом перед итальянскими террористами. Несколько Дней тому назад вы могли бы прочитать в «France Centrale», провинциальной газете, которая, к сожалению, никогда не пересекает Атлантический океан, следующую историю:
«Мы упоминали о бале, состоявшемся в прошлый понедельник в Тюильри. В письмах из Парижа нам сообщают об одном происшествии, которое причинило немало волнений на этом празднестве. Гостей было много. То ли потому, что одна дама почувствовала себя дурно, то ли по другой причине, произошло замешательство и 3 или 4 тысячи гостей вообразили, что случилось какое-то несчастье. Это вызвало смятение. Несколько человек бросилось к трону, и император, чтобы успокоить присутствующих, прошелся по
Однако на балу, о котором идет речь, в Salle du Trone {Тронном зале. Ред.} находилось около 200 или 300 человек, и они явились свидетелями происшествия, весьма отличного от того, которое было разрешено описать газете «France Centrale». На самом деле гости почему-то внезапно заметались по различным залам и всей толпой стали напирать на Salle du Trone, а в этот момент Луи Бонапарт и Евгения поспешно оставили трон и стремглав бросились через зал к выходу, причем императрица на бегу кое-как подхватила свои юбки и выглядела такой бледной, что ее лучшие друзья говорили потом: «Она была бледна, как смерть».
Это состояние мучительного беспокойства, которое узурпатор и его друзья испытывали со времени покушения Орсини, сильно напоминает известное место в «Государстве» Платона:
«Тиран не достигает даже своей основной цели — быть правителем. Кем бы ни казался тиран, он всегда раб. Его сердце вечно будет преисполнено страхами, терзаемо ужасом и угрызениями совести. С каждым днем он будет все более и более становиться тем, кем он был с самого начала, т. e. человеком, которому завидуют и которого ненавидят, подозрительным, лишенным друзей, несправедливым, врагом всего святого и защитником и поощрителем всего бесчестного. Таким образом, тиран — несчастнейший из людей».
Враждебная позиция, которую занимает Бонапарт по отношению к Австрии, хотя, несомненно, и рассчитана на то, чтобы дать ропщущей армии какую-то надежду на активные действия иного характера, чем полицейская служба, выполняемая ею в настоящее время, все же главным образом имеет целью обезвредить итальянский кинжал и заверить итальянских патриотов в том, что император верен своей прежней клятве карбонариев. Брак принца Наполеона, или генерала Плон-Плона, как его называют парижане, с сардинской принцессой Клотильдой должен был в глазах всего мира неизбежно привести к единению Франции и Италии и таким образом явиться, как это хотят изобразить обитатели Тюильри, первым взносом в счет долга Бонапартов итальянцам. Но вы ведь знаете героя Сатори! [70] Он известен своим упрямством в преследовании раз поставленной цели, но его пути извилисты, его продвижение вперед сопровождается постоянными отступлениями и всякий раз, как он добирается до кульминационного пункта, для него возникают величайшие осложнения, которые как бы парализуют его.
70
Намек на генеральный смотр войскам на равнине Сатори (близ Версаля) 10 октября 1850 г., устроенный Луи Бонапартом, в то время президентом Французской республики. Во время смотра Бонапарт, готовивший государственный переворот, организовал угощение солдат и офицеров, чтобы завоевать их расположение.
В такие моменты, как Булонь, Страсбург [71] и ночь с 1 на 2 декабря 1851 г. какие-нибудь наглые, самоуверенные, горячие сорви-головы всегда стояли у него за спиной и не давали ему больше откладывать выполнение давно задуманных им планов, силой заставляя его войти в Рубикон. Благополучно перейдя его, он снова начинает действовать с присущим ему коварством, преступными замыслами, тайными заговорами, нерешительностью и флегматичностью. Самая лживость его натуры толкает его к двойной игре по отношению к своим же собственным планам. Этот сардинский брак, например, замышлялся восемь месяцев тому назад под предлогом итальянского крестового похода, который должен был быть возглавлен Францией. После стольких неудачных попыток пробраться в круг королевских семей, было бы не плохим политическим ходом под ложным предлогом заманить в бонапартистские сети дочь представителя старейшей европейской династии!
71
Речь идет о предпринятых в период Июльской монархии попытках Луи Бонапарта произвести государственный переворот путем военного мятежа. 30 октября 1836 г. ему удалось с помощью нескольких бонапартистски настроенных офицеров поднять два артиллерийских полка страсбургского гарнизона, однако уже через несколько часов мятежники были обезоружены. Сам Луи Бонапарт был арестован и выслан в Америку. 6 августа 1840 г., используя некоторое оживление бонапартистских настроений во Франции, он высадился с кучкой заговорщиков в Булони и пытался поднять мятеж среди войск местного гарнизона. Эта попытка также окончилась полным провалом. Бонапарт был приговорен к пожизненному тюремному заключению, но бежал в 1846 г. в Англию.
Но у Луи-Наполеона были более веские причины, заставившие его прибегнуть к reculade {отступлению. Ред.} и применить тактику успокоения после того, как раздался трубный глас, призывающий к войне. Никогда еще за все его правление буржуазия не проявляла таких несомненных признаков недовольства, а ее тревога, вызванная лишь слухами о войне, вылилась в колоссальные потрясения на бирже, на сельскохозяйственных рынках и в промышленных центрах. Финансовые магнаты протестовали. Граф де Жермини, директор Французского банка, лично уведомил императора о том, что упорство в проведении опасного политического курса неизбежно приведет к потрясению коммерческой жизни всей страны.