Собрание сочинений. Том 3. Non-fiction
Шрифт:
АК: Скажи названия композиций, которые готовы, в последовательности, в которой мы слушали.
ОС: Первая называется «Химический ангел», есть вариант «Химическая женщина». Вторая – «Сумочка». Это пока рабочие названия. Третья называется «Свеча», она же «Муха». Четвертая – «Фармакология», в народе она называется «Моцарт». И пятая – «Не тащит», в народе называется «Не тащит – 2».
АК: Какие инструменты задействованы в записи?
ИК: В записи задействован сэмплер Akai 3200 xl cork profesii, грувбокс Roland MC 305 и флейта. Будет, конечно, гитара…
АК: Не все знают, какая функция грувбокса. Это что, усовершенствованный ритмбокс?
ОС:
АК: Вам сегодня видится, как это будет реализовано на живом звуке? Другими словами, сопоставление студийного и концертного звучания.
ИК: Да, нам очень это видится. У нас постоянно происходят всякие технологические находки, которые могут иметь применение на сцене. Мы, в принципе, пришли к выводу, что эту музыку можно играть живьем. Ее можно играть так же долго и нудно, как играли «Led Zeppelin» и «Grateful Dead». Интересно играть звуками, играть мирами, объективными по отношению к тебе…
ОС: Простор для импровизации сценической очень большой – словесный и музыкальный.
АК: Хорошо, что у вас будет идти с пульта, а что идти со сцены?
ИК: На самом деле, все будет идти со сцены. Просто что-то будет идти от компьютера, что-то будет идти от человека. От компьютера будет идти в основном ритмическая подкладка. Потому что, как хорошо написано в последнем номере журнала «Mojo»: «Чем отличается drum box от ударника? Тем, что в drum box программу нужно внести только один раз». Необходимость в живом ударнике – это совершенно ложная вещь. Возможно, она в шоу хорошая. Может быть, мы когда-нибудь придумаем что-нибудь для перкуссионистов, если нам захочется этого для новых оттенков. Для того, чтобы просто видеть живую обезьяну, которая стучит по бонгам, как поется в знаменитой песне группы «Dire Straits». А в принципе, компьютер – это сетка координат. Такая бывает у художников – нанесенная сеточка из координат, в которых они что-то строят. Это хорошо, что в электронной, технологической музыке эта сетка не живая. Она не человек, именно потому что она должна быть абсолютно надежной. Люди на этом фоне могут вы**ываться как угодно. Это живые люди, они отражают свои эмоции, душу…
Музыка, собственно говоря, это искусство времени в первую очередь. Даже прежде, чем искусство звука. А время… Люди не считают время, у тебя есть часы для этого. Собственно говоря, компьютер – это те же самые часы для музыканта, которые носят на руке. И, когда нужно, на них смотрят. Зачем на них смотреть, когда не нужно на них смотреть? И в этом смысле появление компьютера как организующего темпа, ритмического элемента музыки – это огромный прогресс, который делает музыку намного более свободной. Хотя не все это понимают… Многие видят в этом какое-то рабство, какую-то механичность. Но музыка вся механична, размер в музыке – это железный канон. Когда человек отходит от музыкального размера, от темпа, это всегда служит проигрышу музыки. Если этот отход не предусмотрен, специально не задуман, это называется лажа. В этом смысле мы считаем, что в этой сетке можно делать очень живую, ох**тельно живую музыку. Не менее динамичную, не менее напористую, чем рок-н-ролл. Не меньше оставляющую простор для игры.
АК: Тексты были первичными?
ИК: Изначально да, но многое поменялось в процессе работы.
АК: Под ритм?
ИК: Нет, под динамику, под содержание, под мысль.
ОС: Здесь процесс пока такой существовал, я вообще никакую музыку не могу без текста представить, у меня никаких идей не бывает. Когда я вижу текст, я начинаю читать, какие бы они ни были, как бы Кормильцев ни говорил, что уже изменит под то, что будет, а вся гармоническая подкладка, мелодическая, ритмическая, она исходит из изгибов текстов. Это не говорит, что она к размерам стиха точно привязана, наоборот, стараемся все время ломать эту закономерность. Но при этом песня пока возникает 100 % из текста, а потом да, обратный процесс получается, когда есть уже какая-то рыба музыкальная, дальше начинают тексты модифицироваться, и дальше идет поток такой спонтанный.
АК: Такое первое впечатление складывается, что те композиции две первые, которые прозвучали, там сильный элемент ассоциативного мышления. То есть они воспринимаются не буквально, как третья и пятая, а тут большое пространство для импровизации при восприятии. Это они уже живут своей жизнью, или что-то такое задумывалось?
ИК: Да мы как-то особо не рефлексировали на эту тему. Я вообще всегда считал, что текст – это некое высказывание. И это твоя проблема, как ты мое высказывание понимаешь. Для меня такого специального ассоциативного мышления, отдельного от всякого другого мышления, не существует. Когда люди собираются ассоциативно мыслить, это называется «трип». Конечно, это полезно, музыку послушать в таком состоянии сознания… Но если ты не знаешь, что сказать, тебе ни одно состояние не поможет. Если ты не умеешь водить машину, ты не доедешь даже от станции «Нахимовский проспект» до станции «Таганская». Если ты не знаешь, куда тебе ехать, ты можешь съесть все наркотики в мире, но в итоге никуда не приедешь.
АК: Чем были обусловлены включения в ткань композиций индийских и тибетских мелодий?
ОС: Ни одной индийской, слава богу, и, тем более, тибетской. Исключительно наши родные мусульманские мелодии. И немецкие. Больше ничего. Ну и там всякие африканские, но тоже мусульманские. Мы не склонны поддаваться экспансии восточных религий. Мы не думаем, что они должны завоевать мир, как они сами считают. У нас своя строгая немецко-татарская идеология и религия…
АК: Можно огласить основные постулаты?
ОС: Джихад и много чего другого. Есть основополагающие труды классиков на эту тему, можете почитать. Различного рода Кораны. Немецкие… Кушнир хотел нас обидеть – «тибетские, индийские мелодии»…
ИК: Буддизм – это главный объект нашей внутренней философской критики. Ты можешь посмотреть на «стену ненависти» [портрет Гребенщикова, превращенный в мишень для дротиков. – А. К.], которая располагается на кухне.
АК: А вы можете раскрыть секреты творческой кухни и какие-то мини-цитатки огласить?
ОС: Все сэмплы на альбоме мы честно укажем. Это даже не секрет творческой кухни, это обыкновенная порядочность. Когда мы берем кусок произведения Моцарта из записи татарских друзей, то, в общем, их и укажем. То, что огромный поток world music предоставляет нам, мы этим активно пользуемся. А Кормильцев у нас – неисчерпаемый источник мировых впечатлений.
ИК: Если вас, к примеру, интересует текст, идущий на заднем плане в композиции «Не тащит», то его перевод следующий: «Продолжаются свирепства исламских фундаменталистов в Алжире. В северо-западной части Алжира группа исламских фундаменталистов захватила деревню. После чего удерживала заложников в течение пяти дней».
ОС: Ну, и чего ты, Илья, сразу все рассказал?
АК: Не бойся, Сакмаров… Это всё в надежные руки попало. Не пропадет, обещаю.
Мутация. Еще неизвестно, что вырастет
Станислав Кувалдин
СК: Илья, уже почти три года, как нет «Наутилуса». Не пресеклись после этого ваши связи с миром музыки?