Собрание сочинений. Том 5
Шрифт:
Министр-президент заявляет, что необходимо, чтобы «министерство, в согласии с конституцией, принимало участие в составлении проекта адреса». Как это понимать и что за конституции имеет в виду г-н Ауэрсвальд, мы сами, сколько ни размышляли над этим, не в состоянии сказать. Тем более, что в Пруссии в настоящий момент нет никакой конституции.
Необходимо упомянуть еще лишь о двух речах противной стороны — гг. Д'Эстера и Хюффера. Г-н Д'Эстер очень удачно высмеял программу г-на Ганземана, применив к его весьма отвлеченной программе его же собственные прежние пренебрежительные замечания об абстракциях, о бесполезных спорах по поводу принципов и т. д. Д'Эстер потребовал от
Г-н Хюффер, ярче всех выразивший правильную точку зрения на адрес, весьма ярко сформулировал также и свое отношение к требованию г-на Ганземана: Министерство желает, чтобы мы из доверия к нему передали адрес в комиссию, и ставит свое существование в зависимость от нашего решения. Однако министерство может требовать вотум доверия только в отношении действий, им самим совершенных, а не в отношении действий, навязываемых им Собранию.
Короче говоря, г-н Ганземан требует вотум доверия, а Собрание, чтобы избавить г-на Ганземана от огорчения, вотирует косвенное порицание своей комиссии, обсуждавшей проект адреса. Министерство дела скоро покажет господам депутатам, что за штука знаменитый Treasury Whip (министерский кнут).
Написано Ф. Энгельсом 2 июля 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 34, 4 июля 1848 г.
Перевод с немецкого
АРЕСТЫ
Кёльн, 3 июля. Министерство дела проявляет себя пока лишь как министерство полиции. Его первым делом был арест гг. Монекке и Фернбаха в Берлине, вторым — арест бомбардира Функа в Саарлуи. Теперь эти «дела» начинаются и здесь, в Кёльне. Сегодня утром арестованы гг. доктор Готшальк и лейтенант в отставке Аннеке. Мы еще не располагаем точными сведениями ни о причинах, ни об обстоятельствах этих арестов, поэтому воздерживаемся пока от суждения.
Рабочие будут достаточно благоразумны, чтобы не позволить спровоцировать себя на выступление.
Написано 3 июля 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 34, 4 июля 1848 г.
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
АРЕСТЫ
Кёльн, 4 июля. Мы обещали вчера нашим читателям вернуться к аресту гг. д-ра Готшалька и Аннеке. До сих пор нами получены более подробные сообщения только об аресте Аннеке.
Между 6 и 7 часами утра шесть или семь жандармов явились на квартиру Аннеке, сразу же грубо оттолкнули в дверях служанку и тихо поднялись по лестнице. Трое остались в передней, четверо проникли в спальню, где спали Аннеке и его жена, которая должна была скоро рожать. Из этих четырех столпов правосудия один немного покачивался, уже с раннего утра преисполненный «духом»{49}, живительной влагой, водкой.
Аннеке спросил, что им угодно. — «Следуйте за нами!», — последовал краткий ответ. Аннеке попросил их, по крайней мере, пощадить его больную жену и выйти в переднюю. Но господа из святой германдады[118] не пожелали удалиться из спальни, потребовали, чтобы Аннеке скорее одевался и не позволили ему даже поговорить с женой. В передней они от понукания переходят к рукоприкладству, причем один из жандармов вдребезги разбивает стеклянную дверь. Аннеке сталкивают с лестницы. Четыре жандарма отвозят его в новую тюрьму,
По предписанию закона при аресте обязан присутствовать хотя бы один чиновник судебной полиции — полицейский комиссар или кто-нибудь другой. Но к чему подобные формальности с тех пор, как народ имеет для защиты своих прав два Собрания: одно в Берлине, а другое во Франкфурте?
Через полчаса для производства обыска прибыли государственный прокурор Геккер и судебный следователь Гейгер.
Г-жа Аннеке заявляет жалобу на то, что государственный прокурор предоставил производить арест грубым жандармам, не сдерживаемым присутствием какого-либо должностного лица. Г-н Геккер отвечает, что он не давал приказания о грубом обращении. Как будто г-н Геккер мог давать подобные приказания!
Г-жа Аннеке: Вероятно, жандармов намеренно послали одних вперед, чтобы снять с себя ответственность за их грубость. К тому же арест был произведен незаконно, так как ни один из жандармов не предъявил приказа об аресте; один из жандармов, правда, вынул из кармана какую-то бумажку, но не далее прочесть Аннеке.
Г-н Геккер: «Жандармы были направлены для производства ареста по постановлению судебных властей». Но разве постановления судебных властей не подчиняются постановлениям закона? Государственный прокурор и судебный следователь конфисковали большое количество бумаг и прокламаций, среди них целую папку, принадлежащую г-же Аннеке, и т. д. Кстати, г-н судебный следователь Гейгер намечается на пост полицейдиректора.
Вечером Аннеке допрашивали в течение получаса. Причиной его ареста будто бы послужила мятежная речь, произнесенная им на последнем собрании в Гюрценихе[119]. Статья 102 Code penal[120] упоминает о публичных речах, непосредственно призывающих к заговорам против императора и членов его семьи или имеющих целью вызвать нарушение государственного спокойствия путем гражданской войны, путем противозаконного употребления вооруженной силы, открытого погрома или разбоя. Кодексу неизвестен прусский термин «возбуждение недовольства». Ввиду невозможности применить прусское право будут пока прибегать к статье 102 во всех тех случаях, когда ее применение юридически совершенно недопустимо.
Во время самого ареста в городе были сосредоточены значительные военные силы; с четырех часов утра войска были собраны в казармах. Пекарей и ремесленников впустили в казармы, но обратно не выпустили. Около 6 часов утра в Кёльн прибыли гусары из Дёйца и проскакали через весь город. Отряд из 300 человек занял новую тюрьму. Сегодня поступили сведения об арестах еще четырех человек: Янсена, Калькера, Эссера и кого-то четвертого. Расклеенное на стенах воззвание Янсена, в котором он призывал рабочих к спокойствию, было, как нас уверяют очевидцы, сорвано вчера вечером полицией. Было ли это сделано в интересах порядка? Или, наоборот, искали повод для осуществления в славном городе Кёльне давно задуманных планов?
Говорят, что г-н обер-прокурор Цвейфель уже давно запрашивал окружной суд в Арнсберге, может ли он арестовать Аннеке на основании вынесенного ранее приговора[121] и затем переслать его в Юлих. По-видимому, королевская амнистия помешала этому благому намерению. Дело было передано в министерство.
Говорят, будто г-н обер-прокурор Цвейфель заявил еще, что в течение недели покончит в Кёльне на Рейне с 19 марта, с клубами, со свободой печати и со всеми другими порождениями злополучного 1848 года. Г-н Цвейфель не принадлежит к числу скептиков!