Собрание сочинений. Том первый
Шрифт:
Он ловил зябликов и воробьев и жарил.
Обследовав луга, принялся ловить кротов: их он поглощал в печеном виде.
И наконец однажды он вернулся домой с полным узелком ежей.
— Это тоже надо попробовать, хозяйка, — сказал он смотрительше, — очень неплохая еда может получиться. Еж, он ведь ничего худого не жрет, это животина чистая. Стало быть, хозяйка, я их во дворе освежую.
В тот вечер он лакомился жареными ежами, заедая их большими ломтями хлеба.
— Весь об
— Матей, за тебя никто ведь замуж не пойдет, — сплюнул смотритель, — какая же девушка станет тебя целовать, коли ты ежей ешь?
— Ну и пусть, — отвечал Матей, разрезая свое жаркое мускулистой рукой. — Я думаю, они еще вкусней будут, если их на сале изжарить.
— Славная штука! — довольно вздохнул он, покончив с едой. — Кто бы мог подумать, что у них мясо такое нежное? Как это я раньше не сообразил?
С тех пор Матей усердно охотился на ежей и пришел к выводу, что ежи со свиными рыльцами куда вкуснее, чем ежи с собачьими рыльцами.
— Еж вкуснее ежихи, — толковал он, — а молоденький ежонок — этот вкуснее всех.
Однажды пришел проведать Матея отчим. Этот редкий гость заглядывал к нему примерно раз в пять лет.
Дело было в воскресенье. В послеобеденную пору Матей вернулся со своей охоты на ежей и обнаружил отчима, который сидел в горнице.
Смотритель со смотрительшей ушли куда-то в деревню, и Матей остался в усадьбе полным хозяином.
— Как поживаете, папаша? — радушно спросил Матей, поцеловав отчима в бритую щеку.
— Так, помаленьку, Матей, — отвечал отчим, — ну, а ты-то как, довольны тобой хозяева?
— Вроде довольны, — отвечал Матей.
— Ну вот, повидал я тебя, Матей, — молвил отчим, — теперь можно домой идти.
— Куда же вы, отец, — сказал Матей, — вы, небось, проголодались, а уж я вам сейчас такое кушанье приготовлю, какого вы еще в жизни не едали.
— Это что же такое?
— А вот увидите, папаша, — отвечал Матей, — ручаюсь, вам понравится. Значит, я пошел жарить.
Матей исчез, но вскоре появился снова.
— Сами понимаете, папаша, не могу я вас взять и отпустить просто так, — сказал он, — ведь мы с вами раз в пять лет видимся. А знаете, отец, я уже и забыл, что вы меня когда-то колотили и что мне от вас удрать пришлось, когда я мальчишкой был.
— Чего там старое ворошить, — сказал отчим, — ты, Матей, тогда прожорлив был до невозможности, взял однажды и зажарил двух цыплят.
— Я же тогда не знал, что бывает еда и повкуснее, — заметил Матей, — а вы, папаша, тогда здорово меня голодом морили. Да что вспоминать! Зато сегодня вы у меня полакомитесь.
Матей снова удалился на кухню, вскоре там что-то зашипело
«Интересно, что это он раздобыл? — думал крестьянин. — Пахнет вроде бы неплохо. Все ушли, а он за хозяина. Хороший парень, забыл даже, как я его лупил».
Матей то возвращался к отчиму поболтать, то уходил на кухню, из которой все настойчивее доносился приятный запах.
— Ну вот, папаша, несу, — объявил Матей, ставя перед отчимом тарелку с мясом и каравай хлеба, — я вам уже нарезал.
Отчим принялся за ароматное жаркое.
— Какое-то особенное мясо, — похваливал он, — и косточки меленькие. Не поймал ли ты, Матей, молодого зайца?
— Ну что вы, отец, — посмеивался Матей.
— Значит, это какая-то молодая птица, — рассуждал отчим. — Уж больно кости мелкие. А мясо вкусное.
— Так, может, еще принести? — спросил Матей.
— Ну, коли есть — неси, Матей! — разрешил крестьянин, когда тарелка опустела.
Матей принес новую порцию и, ставя ее перед отчимом, сказал:
— На этот раз, отец, поджарено вместе с головой; может, хоть теперь догадаетесь.
Осторожно разделывая незнакомую дичь ножом, крестьянин сказал:
— Клюв у нее какой-то странный.
— Да что вы, отец, — засмеялся Матей, — неужто у вас в Малетицах ежей не бывает?
— Каких еще ежей? — удивился отчим.
— Ну, ежей, вот как на вашей тарелке, — отвечал Матей.
— Господи помилуй, парень, уж не ежами ли ты меня накормил?
— А разве они вам не понравились? — удивился Матей. — Только что вы их за обе щеки уписывали.
Отчим поднялся из-за стола, нахлобучил шапку и, не сказав радушному хозяину ни слова, направился во двор, а оттуда — на дорогу в Малетице.
Когда удивленный Матей доел нетронутую вторую порцию и вышел на дамбу, он увидел, как отчим на дороге то и дело останавливался и вытягивал голову вперед, как человек, у которого желудок выворачивается наизнанку; и еще он увидел, как после каждой такой остановки отчим оборачивался в сторону башни и грозил кулаком…
В скором времени всем стало известно, как Матей из Ражицкой башни угощал своего отчима жареными ежами; поговаривали даже, будто он ест и мышей — хотя это была уже самая настоящая клевета.
И когда Матей в один из храмовых праздников отправился на гулянье, ни одна из девушек не захотела с ним танцевать, а местные парни выбросили несчастного работника из трактира.
В один прекрасный день отвергнутый всеми Матей поблагодарил смотрителя и смотрительшу за все благодеяния, оказанные ему с юных лет, и ушел пытать счастье на новых местах, чтобы никогда больше не возвращаться в родные края.