Собрание сочинений. В 9 т. Т. 6. Стальные солдаты. Страницы из жизни Сталина
Шрифт:
И любовь их была сильной и краткой, потому что тотчас оба провалились в усталый, глубокий сон.
Утром Сталин пробудился первым и сквозь слабый свет, едва проникавший сквозь затемненные шторы, смотрел на лицо спящей деревенским блаженным сном Валечки.
Она спала на спине и тихо посапывала. Валечка… Кажется, впервые за столькие годы страшной, безлюбой, суматошной и опасной жизни он наконец обрел это трудное, но так необходимое ему, — ему ли только? — счастье обладания нужной и нравящейся ему женщиной. Само слово «любовь» давно ушло из его обихода. Ее он не испытал (не успел, возможно, испытать) ни с первой своей женой, которую отдаленно, очень отдаленно, напоминала эта спящая Валечка, ни с Надеждой, когда их любовь омрачалась этими вечными ссорами, вздорами, вперемежку с взрывами чувственности у обоих и подчас чем-то похожим на взаимную ненависть. И эти женщины в его ссылках, кочевьях, какая-то пошлая, коровья, что ли, собачья не то, «любовь» с нелюбимыми… И даже «любовь» с актрисами, певичками, пахнувшими разнообразными духами, холодными, лживыми, приставучими, молодыми, с кем его на ночь-две сводила давящая мужская нужда и похоть. С ними, актрисами, и в жизни, и в кровати он расставался без сожаления, скорее даже с облегчением, а потом и вовсе прекращал принимать у себя.
Он закурил, при свете спички еще раз оглядел милое лицо каменно спящей Валечки и усмехнулся. После их любви они менялись местами на диване — она спала у стены, а он с краю — с пистолетом под подушкой. Вспомнил недалекий, в общем, майский день перед самой войной, когда на Красной площади проходил парад физкультурников. Было не по-весеннему жарко, и все члены Политбюро, кроме него, облачились в белые костюмы и белые фуражки, а Молотов и этот Калинин даже в белые кепки!
Когда пошли физкультурники, а точнее, здоровые, упитанные москвички в белых трусах-шароварах с резинками, похотливые Ворошилов и Берия едва только не вывалились за борта мавзолейской трибуны. А старикан Калинин все поправлял очки, чтобы лучше видеть. Из всех возбужденных правительственных мужиков, имевших, как там ни крути, скучных, допотопных, бездарныхжен-крокодилиц, от которых они привычно страдали, он один был спокоен, улыбчив и глядел на шеренги идущих женщин без всякой зависти. И это потому, что у него самого была такая женщина — и даже лучше многих этих полуобнаженных и радостно демонстрирующих свою тугую плоть молодых баб.
Валечка… Вот она спит с ним и дает ему ту великую радость и дыхание жизни, без которых он, возможно, и не был бы ни столь спокойным, ни столь рассудительным, ни столь решительным в делах и поступках.
Валечка, очевидно от запаха табака, заворочалась, проснулась и попыталась сразу встать, но он не дал ей сделать этого, а, бросив папиросу, привлек к себе и стал целовать ее волосы и лицо с каким-то истинно любовным и даже словно отцовским чувством.
Валечка… Это и было, пожалуй, его единственное счастье в столь суровую, лихую и пасмурную пору.
* * *
Хорошая жена трудится на тебя, как слуга; дает советы, как советник; прекрасна, как богиня красоты; спокойна и вынослива, как Земля; кормит тебя, как мать, и услаждает тебя, как гетера. Хорошая жена — шесть лиц в одном.
Индийская мудрость
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ТАНКОВАЯ ДУГА
Смелость — начало победы.
Плутарх
Таких сражений в мире людском больше не было, и вряд ли будут они. Человечество, кажется, умнеет. Если быть исторически точным, идея войны, победы или даже решающего сражения с абсолютным превосходством в технике рождалась всякий раз, когда появлялся завоеватель с претензией на мировое господство. Древние китайцы изобрели порох… Древние индийские цари бросили в бой слонов. Фараоны применили боевые колесницы… Македонцы— закованные в латы фаланги… Римляне и греки — нефть, катапульты и баллисты… Греческий воинственный царь Пирр использовал все тогдашние военные новинки — и победил! Но победа его недаром стала называться пирровой!.. И во всех случаях, если быть опять же исторически точным, того, кто с помощью новой техники надеялся завоевать мировое господство, кто, уподобляясь блефующему картежнику, ставил на карту все, что было (и чего даже не было — раз он блефовал!), ждало поражение, ибо войны с мечтой завладеть миром — это не более чем миражные утопии, а в самом реальном и кровавом случае — со временем потерянные победы. Македонский… Цезарь… Чингиз… Наполеон… Ленин… Гитлер..
Не избежал искушения и Сталин, когда с лета 1934 года регулярно стал приглашать на новую дачу в Кунцево (реже в Кремль) конструкторов самолетом, танков, моторов, орудий и минометов и даже стрелкового автоматического оружия.
Обычно же перед такими приемами к Сталину отдельно и строго конфиденциально, под роспись у Поскребышева, приглашались не самые главные величины. И приемы для таких инженеров, техников, экспертов были только рабочими. Вождь интересовался мнением специалистов, задавал вопросы, выяснял сильные и слабые стороны производства, внимательно выслушивал, делая пометки, и отпускал растерянных и озадаченных консультантов, напомнив о строгом неразглашении этого свидания. Добавлю, что ЧАСТЬ специалистов, беседовавших с вождем с глазу на глаз (часть, а не все!), были агенты его собственной разведки. Они скромно работали в ЦАГИ, в секретных институтах, конструкторских бюро, на больших заводах. Забегая вперед, скажу, что это они «закладывали» позднее конструкторов ГЛАВНЫХ, выявляли «вредителей» в тридцать пятом — сорок первом, в войну же многие из них стали «парторгами ЦК», но все тщательно скрывали близкое ЗНАКОМСТВО со Сталиным. Сталин не терпел болтунов. Один такой, например, проговорился как-то, что стоял рядом со Сталиным на трибуне мавзолея, якобы по поводу пуска первой очереди метрополитена (а он, хвастун, это метро якобы строил). Через три дня трепач этот был арестован и четыре года отбывал рабочим на лесобирже, пока его все-таки не пожалели и не освободили, поняв, что это просто новый Мюнхгаузен.
А возвращаясь к роману, замечу, что только после ряда встреч с второстепенными специалистами Сталин приглашал и, как правило, на дачу, ведущих конструкторов, главных инженеров, директоров заводов, иногда наркома вооружений, хитрого лысого молчуна Ванникова, но чаще обходился и без наркомов. Прием проходил в самой непринужденной обстановке, и со стороны все выглядело как дружеское застолье, обед или чаепитие с легким вином, фруктами, простой закуской. Вождь не любил щеголять изысканными блюдами. Шикарные банкеты устраивались только в Кремле по революционным праздникам, для членов Политбюро и в завершение партийных съездов. В остальном Сталин был не то чтобы прижимист, но прост даже в обыденной еде и в угощениях. А подавала гостям на даче неизменная округлая миленькая Валечка — улыбчивая, обаятельная Валечка из того типа девушек, которые словно готовы одарить своим вниманием каждого.
Радушный хозяин в белом кителе, простых черных брюках, заправленных в мягкие шевровые сапоги. Сталинская улыбка. Сталинская трубка. Сталинское внимание… Сталинская — ни с кем не спутаешь — неторопливая речь… Как умел ОН быть радушным и главное-главное — простым. Это подкупало всех, кто близко не знал СТАЛИНА… Впрочем, стремление жить попросту входило в самую сущность этого человека. Оно вовсе не было позой. Доставляло ему удовольствие и одновременно работало на его славу, авторитет, признание, и в этом смысле Сталин, в отличие от Ленина, был минимальным лицедеем.
Приглашенные на дачу, обласканные радушием и близостью к вождю люди буквально плавились от теплых ответных чувств и, как загипнотизированные, готовы были обещать все, что хозяин просил сделать, и в такие кратчайшие сроки, каких мир техники и технологий производства никогда больше не видел. А просил вождь создать лучшие в мире самолеты, лучшие танки, моторы, орудия. Вместе с конструкторами Котиным, Кошкиным, Стечкиным, Куровским, Яковлевым, Туполевым и другими с закрытыми именами (иные не раскрыты и поныне!) Сталин поднимал бокал с телиани или другим легким грузинским, на сто раз проверенным вином за будущие успехи.
Гостям подавали и более крепкие напитки, но сам пил только вино или боржоми, водку Сталин не пил совсем, а коньяк только строго проверенный, причем эти проверенные бутылки стояли в его личном сейфе в комнате отдыха рядом с его кремлевским кабинетом и в особом закрытом шкафу в Кунцево. Еще не сделав первого глотка, Сталин наливал немного вина в рюмку и выплескивал под стол или за кресло (домовому!).
Сталин мечтал о сверхбомбардировщике, способном с многотонный нагрузкой лететь на недосягаемой для зениток и истребителей высоте, о танке с непробиваемой броней, об истребителе-бомбардировщике — «летающем танке», способном поражать все и вся бомбовым, пушечным, пулеметным и даже ракетным огнем. Шла речь и о таком реактивном оружии.
И счастливые конструкторы обещали. Обещали. ОБЕЩАЛИ… Многие из них не знали, что обещание, данное СТАЛИНУ, хотя бы и в застолье, и под хмельком, и н е выполненное, могло позднее караться заключением в спецлагеря, специнституты-«шарашки», где, работая без нормы, получая в качестве поощрения сносную еду, стакан сметаны, пирожное к чаю и возможность раз-два в неделю поспать с собственной женой, конструкторы и впрямь творили чудеса. Страшные непробиваемые танки, самолеты сверхвысотных и сверхдальних возможностей (на таком бомбардировщике, например, Молотов слетал в сорок втором в Англию над Германией, вернулся обратно и даже не был обнаружен средствами ПВО!). «Летающие крепости» создали не американцы — еще до войны такие крепости были созданы в СССР. Именно этой техникой плюс количеством людей, брошенных в бой, были выиграны и Московская, и Сталинградская, и Курская битвы. Танковая дуга сорок третьего рождалась в тридцатые годы. И уже тогда была выиграна. И русские, и немцы применили здесь новую и новейшую технику, но надо помнить, что и самая совершенная техника руководится л ю д ь м и, а люди по-разному воюют, если идут как захватчики и если отстаивают свой дом..