Сочинения в 3 томах. Том 3: Остров Тридцати Гробов. Графиня Калиостро. Необычайные приключения Арсена Люпена
Шрифт:
— Вот и хорошо, ведь никто и не смог бы мне помочь.
— Рауль, Рауль, ты шутишь, но пойми же…
Он обнял ее:
— Послушай, Жозефина, я вступил в эту крупную игру последним и оказался лицом к лицу с двумя сильными шайками — твоей и Боманьяна, и ни одна, конечно, не примет меня в свои ряды. Я, так сказать, третий лишний. К тому же за моей спиной никто не стоит, никто не поддерживает. Я отвечаю только за самого себя. Позволь же мне уладить счеты с нашим общим врагом Боманьяном и одновременно угодить моей славной подружке Жозефине Бальзамо.
Это вновь задело ее. Она вырвала из его руки свою, и они пошли рядом молча.
Рауль вновь спрашивал себя, не была ли эта женщина с кротким и нежным лицом, столь пылко любившая его и любимая им, не была ли именно она самым безжалостным и коварным его противником…
Глава IX
ТАРПЕЙСКАЯ СКАЛА
— Дома ли господин Боманьян?
К решетке смотрового окошка прильнуло лицо старого слуги:
— Дома, но он никого не принимает.
— Передайте ему, что пришли от Брижит Русслен.
Боманьян занимал весь дом. Привратницкой не было. Вместо звонка железный молоток висел на входной двери, напоминавшей дверь тюремной камеры со смотровым глазком.
Ожидание затягивалось. Прошло более пяти минут. Приход молодого человека по поручению актрисы, видимо, озадачил мрачную троицу, обитавшую в доме.
Наконец вернувшийся слуга сказал:
— Не соблаговолите ли вы дать свою визитную карточку?
Рауль протянул ему визитку. Снова долгое ожидание. Потом звук отпираемой двери, звякание цепочки — и его ввели в обширную прихожую, через анфиладу комнат к двойной двери, обитой кожей.
Старый слуга тотчас же затворил за ним дверь, и Рауль оказался лицом к лицу с врагами — иначе нельзя было назвать этих людей, двое из которых поджидали его в позе боксеров, готовых по первому сигналу ринуться на противника.
— Это он! Ну конечно, это он! — воскликнул Годфруа д'Этиг, по обыкновению приходя в бешенство. — Это он, Боманьян! Наш приятель из замка де Гер, тот самый, что украл ветвь подсвечника. Посмотрите, каков наглец! С чем же вы явились на этот раз? Если снова речь пойдет о руке моей дочери…
— Теперь вы сами подумываете об этом, сударь? — со смехом произнес Рауль. — Я питаю к мадемуазель Клариссе самые искренние чувства и в глубине души храню все ту же почтительную надежду. Но сейчас я пришел не свататься.
— В таком случае что же вам угодно? — процедил барон.
— Тогда, в замке де Гер, мне было угодно всего лишь запереть вас в подвале. Но сегодня…
Боманьян вынужден был удержать барона, иначе тот набросился бы на молодого человека.
— Остановитесь, Годфруа!… Сядьте, а этот господин пусть соблаговолит объяснить нам цель своего визита.
Сам Боманьян тоже сел за письменный стол.
Рауль подошел поближе. Он начал говорить не сразу, прежде внимательно вгляделся в собеседников. Ему показалось, что они изменились со дня того памятного сборища в замке д'Этиг. Барон заметно постарел, его щеки впали, в глазах появился какой-то странный блеск, выдававший затаенную тревогу, быть может, угрызения совести. Тень страдания легла на бледное, осунувшееся лицо Боманьяна. Однако, если мертвая Жозефина Бальзамо и являлась ему по ночам в кошмарах, он владел собой в совершенстве.
Боманьян прервал молчание:
— Итак, что вам угодно? Вы назвали имя мадемуазель Русслен, чтобы проникнуть сюда, — но с какой целью?
Рауль ответил вызывающе:
— Я хочу продолжить разговор, который вы завели с Брижит вчера в театре.
Боманьян нисколько не смутился:
— Я полагаю, этот разговор должен быть продолжен только с нею и ни с кем иным. И я ожидал ее прихода, а не вашего.
— Мадемуазель Русслен помешала прийти очень серьезная причина.
— Какая же?
— Она стала жертвой нападения.
— Вот как? Ее пытались убить, но за что?
— Чтобы взять семь камней. Это те самые камни, кольцами от которых завладели вы и эти господа.
Годфруа д'Этиг и Бенто нервно задвигались в креслах.
Боманьян старался ничем не выдать своего удивления. Противник казался ему не слишком опасным, и в его ответе прозвучало презрение:
— Вот уже второй раз вы, сударь, суете свой нос в чужие дела, да так дерзко, словно желаете, чтобы вас хорошенько проучили. Первый раз в замке де Гер вы взяли вещь, которая вам не принадлежала. На обычном языке это называется кражей. Сегодня вы совершаете поступок еще более наглый — являетесь ко мне и бросаете оскорбительные намеки. Вам прекрасно известно, что мы не «завладели» кольцами, а купили их. Потрудитесь дать отчет в своем поведении.
— Вам тоже должно быть известно, — ответил Рауль, — что по отношению к моим поступкам слова «кража», «наглость» совершенно неуместны. Я просто пытаюсь достичь той же цели, что и вы.
— Ах, вот как, вы преследуете ту же цель? — насмешливо переспросил Боманьян. — Что же это за цель?
— Десять тысяч драгоценных камней, спрятанных в межевом камне. Только и всего.
Боманьян был поражен и не сумел этого скрыть. Рауль продолжил натиск с новой силой:
— Выходит, мы мешаем друг другу, и столкновение между нами неизбежно. Вот в чем суть.
Каждое его слово ударяло Боманьяна, как тяжелая дубинка. Значит, перед ним появился новый соперник? Новый враг возник вместо исчезнувшей графини Калиостро?!
Годфруа д'Этиг и Бенто метали в Рауля яростные взгляды и напрягали атлетические торсы, готовясь к драке. Но Боманьян вновь овладел собой.
— Все это одни сказочки, — произнес он, стараясь выглядеть по-прежнему уверенным и невозмутимым и направить разговор в нужное русло. — Сплетни досужих кумушек! Детский лепет! И ради этого вы пришли сюда, отнимаете наше время?