Сочинения в трех томах. Том 1
Шрифт:
— Вернешься к обеду?
— Может быть… хотя, скорее всего, нет. Не беспокойся.
И твердо заявила Шолмсу:
— Иду, месье.
— Без задних мыслей?
— С закрытыми глазами.
— Если попытаетесь улизнуть, я позову на помощь, закричу, вас схватят и посадят в тюрьму. Не забывайте, есть ордер на арест Белокурой дамы.
— Клянусь честью, что не попытаюсь улизнуть.
— Я верю вам. Идемте.
И вместе, как он и говорил, они покинули особняк.
На площади, развернувшись против движения, стояла машина. Видна была спина шофера и кепка, полускрытая поднятым воротником. Подойдя, Шолмс услышал ворчание мотора. Он открыл дверцу, пригласил Клотильду садиться и сам сел рядом с нею.
Автомобиль рванул с места и, промчавшись по внешним бульварам, выскочил на авеню Хош, а затем на авеню Град-Арме.
Херлок задумался, разрабатывая план дальнейших действий.
«Ганимар у себя… Оставлю на его попечении девушку… А сказать, кто она? Ведь, узнав, сразу же потащит ее в следственную тюрьму и нарушит все мои замыслы. Разделавшись с этим, я возьмусь за список из досье М.Б. и выйду на охоту. И уже этой ночью, или, самое позднее, завтра утром заеду, как договорились, за Ганимаром и выдам ему Арсена Люпена и его банду».
Он потирал руки, радуясь, что наконец-то цель близка и никакое препятствие не может его остановить. Не в силах противостоять желанию поделиться с кем-то своим счастьем, хоть это и не было в его привычках, он воскликнул:
— Извините, мадемуазель, за мое веселое настроение. Сражение было тяжким, и именно поэтому мне так отраден успех.
— Законный успех, месье, вы имеете полное право быть собой довольным.
— Благодарю. Однако что за странной дорогой мы едем! Шофер что, не слышал?
В этот момент машина выезжала через Нейи за пределы Парижа. Что за черт! Ведь не может же быть улица Перголез за городской чертой!
Шолмс опустил стекло, отделявшее их от водителя.
— Эй, шофер, вы не туда поехали. Улица Перголез!
Тот не отвечал. Шолмс крикнул снова:
— Говорю вам, езжайте на улицу Перголез!
Тот опять не ответил.
— Ах, так! Да вы оглохли, дружок. Или нарочно делаете… Нам сюда не нужно… Улица Перголез!.. Живо назад, да побыстрей!
Тот продолжал хранить молчание. Англичанин не на шутку встревожился. Он взглянул на Клотильду: на ее губах играла чуть заметная улыбка.
— Чему это вы улыбаетесь? — пробурчал он. — Это происшествие не имеет никакого отношения… от этого ничего не изменится…
— Абсолютно ничего, — ответила она.
И вдруг его пронзила догадка. Привстав, он повнимательнее взглянул на человека, сидящего за рулем. Вроде тот был пошире в плечах, этот держится свободнее… Он весь покрылся холодным потом, руки так и сжимались в кулаки, Шолмс все больше и больше убеждался в страшной вещи: этот человек, это был Арсен Люпен.
— Ну, что скажете, господин Шолмс, о нашей маленькой прогулке?
— Чудесно, дорогой месье, просто чудесно, — отвечал Шолмс.
Никогда в жизни не приходилось ему делать над собой таких неимоверных усилий, чтобы без дрожи в голосе произнести эти слова, не показать, какие в нем в тот момент бушевали страсти. Но уже в следующий миг наступила бурная реакция, ненависть и бешенство прорвались, унося последние остатки воли, и, выхватив револьвер, Шолмс наставил его на мадемуазель Дестанж.
— Сию минуту остановитесь, Люпен, сию же секунду, иначе выстрелю в мадемуазель.
— Посоветовал бы вам целиться в щеку, если хотите попасть в висок, — не поворачивая головы, ответил Люпен.
А Клотильда произнесла:
— Максим, не гоните, дорога скользкая, мне так страшно.
Она все так же улыбалась, не сводя глаз с дороги, расстилавшейся перед автомобилем.
— Пусть остановит! Пусть сейчас же остановит! — в бешенстве прокричал ей Шолмс. — Вы что, не видите, я способен на все!
Дуло револьвера коснулось завитков Клотильды. Она прошептала:
— Максим такой неосторожный! На этой скорости нас обязательно занесет.
Шолмс запихал оружие обратно в карман и схватился за ручку двери, готовый выброситься из машины, несмотря на всю несуразность подобного поступка.
— Осторожнее, месье, — предупредила Клотильда, — там за нами едет машина.
Он высунулся в окно. Действительно, за ними следовала огромная, кровавого цвета, с удлиненным носом жутковатого вида машина, а внутри сидели четверо мужчин в кожаных куртках.
«Ладно, — подумал он, — я под охраной, придется потерпеть».
И сложил на груди руки с видом человека гордого, но вынужденного подчиниться обстоятельствам и ожидать, когда фортуна повернется к нему лицом. И пока они пересекали Сену, проскакивая Сюрен, Рюей, Шату, он все сидел неподвижно, замкнувшись в себе. Подавив злобу и горечь, Шолмс думал лишь о том, как бы узнать, каким чудом Арсен Люпен сумел занять место шофера. Как-то не верилось в то, что славный малый, которого он выбрал на бульваре, был подставным лицом, сообщником. И все-таки кто-то предупредил Люпена, и именно после того, как он, Шолмс, стал угрожать Клотильде, ведь никто не мог знать заранее о его планах. А сама Клотильда все это время была рядом с ним.
Вдруг он вспомнил: а телефонный разговор, который она вела с портнихой? Шолмс понял: еще до того, как он начал говорить, стоило ему лишь вступить в беседу в качестве нового секретаря господина Дестанжа, как она почуяла опасность, догадалась об имени посетителя и цели его прихода. Тогда хладнокровно и естественно, как если бы действительно звонила портнихе, позвала она Люпена на помощь, возможно, через посредника и пользуясь заранее заготовленными условными фразами.
Как потом прибежал Люпен, как сообразил, что их ждал именно этот автомобиль с заведенным мотором, как подкупил механика — все это не имело уже никакого значения. Более всего поражало Шолмса, так что даже гнев его немного поутих, — как эта обычная женщина, пусть и влюбленная, подавив волнение, отбросив свой инстинкт, сумела в тот момент не выдать себя ни выражением глаз, ни малейшим искажением черт лица и тем самым дала очко вперед самому Херлоку Шолмсу.
Как бороться с человеком, у которого такие помощники? Лишь одним своим авторитетом смог он внушить женщине громадную энергию и отвагу.
Переехав Сену, они начали взбираться вверх по сен-жерменскому побережью, но в пятистах метрах от города притормозили. Их догнала вторая машина, и обе они остановились. Вокруг не было ни души.
— Господин Шолмс, — сказал Люпен, — будьте любезны пересесть в другую машину. А то наша тащится так медленно…
— С удовольствием, — заторопился Шолмс, понимая, что у него нет выбора.