Сочинения

Гвиччардини Франческо

134. Все люди от природы больше склонны к добру, чем к злу; нет человека, который не делал бы охотнее добро, чем зло. если другие соображения не побуждают его к обратному; однако природа человеческая так хрупка, а соблазны зла в мире настолько часты, что люди легко от добра уклоняются. Поэтому-то мудрые законодатели изобрели награды и наказания, означавшие только желание укрепить людей в их природной склонности надеждой и страхом.

135. Если отыщется кто-нибудь, более склонный от природы к злу, чем к добру, говорите с уверенностью, что это не человек, а зверь или чудовище, ибо ему нехватает склонности, естественно присущей всем людям.

136. Случается иногда, что безумцы творят более великие дела, чем мудрецы; происходит это оттого, что мудрый, которого

не гнетет необходимость, крепко полагается на разум и слабо на судьбу; дела же, которыми вершит судьба, часто кончаются образом непостижимым. Флорентийские мудрецы уступили бы буре, разразившейся сейчас, а безумцы решили бороться с ней наперекор всякому рассудку, и никто бы не поверил, что наш город способен на подвиги, которые они до сих пор совершили. Это и говорит пословица: Audaces fortuna juvat [96] .

96

Судьба помогает смелым.

137. Если бы вред от дурного управления обнаруживался от случая к случаю, то человек малоопытный или сумел бы научиться, или добровольно предоставил бы управлять тому, кто больше в этом деле понимает; зло в том, что люди, а больше всего народы, не постигая по невежеству своему причин неустройств, приписывают их не тем ошибкам, какие на деле к этому привели; они не сознают, какое страшное бедствие жить под властью человека, не умеющего властвовать, и упорствуют в своей ошибке, т. е. сами берутся за вещи, которые делать не умеют, или предоставляют управлять людям неопытным; это часто приводит к окончательной гибели города.

138. Ни безумцы, ни мудрецы не могут в конце концов противиться тому, что должно произойти; я никогда не читал ничего, что было бы, как мне кажется, лучше сказано, чем изречение: Ducunt volentes fata, nolentes trahunt [97] .

139. Государства действительно так же смертны, как и люди; однако здесь есть различие: вещество человеческое тленно, и люди все равно погибают, даже если они никогда не затевали бы смут; государство погибает не от недостатка в материале, который всегда обновляется, а от рока или от дурного управления, т. е. от неразумных решений правителей. Гибель от рока – вещь редчайшая, потому что государство – тело крепкое, хорошо сопротивляющееся, и чтобы сокрушить его, нужна сила необычайная и яростная. Поэтому причиной крушения государств почти всегда бывают ошибки правителей; если бы государство всегда управлялось хорошо, оно, возможно, было бы вечным, или по крайней мере жизнь его была бы несравненно более долгой, чем теперь.

97

Судьба руководит тем, кто ей подчиняется добровольно, и подчиняет силой того, кто сопротивляется. Часто возвращаясь к мысли о силе судьбы, Гвиччардини поясняет ее рядом примеров, особенно военных, так как поражение, или победа, по его мысли, определяются рациональными моментами («Storia d'Italia», I, 300).

140. Кто говорит «народ», хочет в действительности сказать – безумный зверь, в котором все ложь и смута, и нет в нем ни вкуса, ни обаяния, ни устойчивости.

141. Не удивляйтесь, что люди не знают ни прошлого, ни того, что творится в отдаленных областях или местностях; посмотрите внимательно – и вы увидите, что люди не имеют верного понятия о делах настоящего, или о том, что ежедневно творится в их собственном городе; между дворцом и площадью часто стоит такой густой туман или такая толстая стена, что людской глаз внутрь проникнуть не может, и народ столько же знает о поступках правителей или о причинах этих поступков, как о том, что делается в Индии; вот почему в мире легко преобладают мнения ложные и пустые.

142. Одна из самых больших удач, какая может выпасть на долю человека, – это иметь случай показать, что поступки людей,

совершаемые для собственного интереса, делались ради общественного блага. Это прославило предприятия Короля Католического: они совершались всегда во имя собственной безопасности и величия, а часто казалось, что они совершены ради вящшего прославления христианской веры или ради защиты церкви.

143. Мне кажется, что все историки без исключения ошибались в одном: они не писали о разных в то время известных вещах, именно потому, что предполагали их известными. Отсюда получалось, что в истории римлян, греков и всех других народов нам хотелось бы теперь знания о многом, например, о власти и различии магистратов, о правительственных учреждениях, о родах войска, о величии городов и о других подобных вещах, которые во времена тех писателей были известны всем и каждому и потому ими пропущены. Если бы они подумали, что с долгим течением времени погибают государства и пропадает память о делах, что история пишется именно для того, чтобы сохранить дела эти навеки, они тщательнее писали бы ее, так, чтобы все совершившееся во времена отдаленные, стояло бы перед нашим взором с той же ясностью, как и дела настоящего, а ведь это и есть истинная цель истории.

144. Когда в Испании было получено известие о союзе, заключенном венецианцами с королем Франции против Короля Католического, секретарь этого короля, Альмасано, передавал мне кастильскую пословицу; означавшую на нашем языке, что нитка рвется со слабого конца; он хотел сказать, что события в конце концов всегда обрушиваются на более слабых, ибо они измеряются не разумом и не благоразумием, но каждый ищет своей выгоды, а потому люди сходятся на том, что пострадать должен тот, кто слабее, так как с ним считаются меньше; поэтому, если кому-нибудь, придется вести переговоры с более могучими, чем он, пусть он всегда помнит эту пословицу, которая каждый час исполняется на деле.

145. Будьте уверены, что хотя жизнь людей коротка, но времени всегда будет достаточно у того, кто умеет его беречь и не тратить по-пустому; ведь, природа человека даровита, и раз он упорен и смел, то необычайно преуспевает в делах,

146. Какое несчастие, что человек не может обрести добро, не изведав сначала зла.

147. Ошибается тот, кто думает, что удача задуманного дела зависит от справедливости или несправедливости его, ибо мы каждый день видим обратное, – а именно, что не правота, а благоразумие, сила и счастье дают предприятию успех. Конечно, в человеке правом пробуждается известная уверенность, основанная на мнении, что бог дарует победу справедливому делу; уверенность эта придает людям горячность и твердость, а эти два условия часто ведут к победе. Таким образом, правота дела косвенно может помочь, но неверно, чтобы она помогала прямо.

148. Кто хочет закончить войну слишком скоро, часто ее затягивает; не считая нужным ждать, пока подвезут необходимые запасы или пока созреет замысел, он делает трудным то, что само по себе легко; таким образом, на каждый день, который он стремился выиграть, он часто теряет больше месяца; не говорю уже о том, что это может привести к еще худшему беспорядку.

149. Кто хочет во время войны тратить меньше, тот тратит больше; ничто не требует таких денег и такой безудержной их траты, как война; чем обильнее запасы, тем скорее кончаются походы; кто не считается с этим ради сбережения денег, тот затягивает дело и тратит несравненно больше. Поэтому опаснее всего начинать войну, когда крупных денег нет, и отпускать средства время от времени; это способ не кончать войну, а питать ее.

150. Доверяя или поручая что-нибудь людям, которых вы оскорбили, отнюдь не считайте, что вы себя обезопасили, если внушили им сознание, что это же дело, проведенное как следует, принесло бы им пользу и честь; в некоторых людях память обиды, по природе их, так сильна, что она побуждает их мстить вопреки собственной пользе; может быть, они дорожат радостью мести или страсть ослепляет их настолько, что они не различают больше собственной пользы и чести. Запомните мои слова, потому что многие в этом случае ошибаются.