Социальная сеть "Ковчег"
Шрифт:
Я смотрел на Тринити, которая находилась совсем близко. Я мог ощутить её запах. Когда она говорила, пахло чаем с клубникой. На её лбу отпечатался овал от окна. Я больше думал обо всех этих мелочах, но даже так до меня стало доходить. Точнее, ещё не до меня, а до моего подсознания. В это время Тринити повернулась к подносу, взяла кружку под № 4, и сказала:
— Это сын твоего сына.
— Внук? — ещё не понимая, резюмировал я.
— По-моему, до него начинает доходить, — радуясь, заключил Штерн.
Штерн встал со своего места и, взяв кружку № 1 у меня и кружку № 4
— Это твой отец. Это ты. Это твой сын. Это твой внук.
— История повторяется уже давно, — кивнув головой, тихо сказала Тринити, ласково заглядывая мне в глаза.
Прошло добрых десять минут, пока я соображал. Я никогда не был силён в шахматах, и такая многоходовка долго не помещалась у меня в голове. Получалось, что эти два чудика вытаскивают всех мужчин из нашего рода, когда их детям исполняется три года, и отправляют их в будущее, где они учат друг друга своим талантам.
— Где мой сын я знаю, а где сейчас мой внук? — спросил я, глядя на четвёртую кружку.
— Ему сейчас примерно 17 лет, — спокойно сказал Штерн, — он ещё в XXI веке. Он даже не встретил свою будущую жену, хотя уже год живёт отдельно от мамы. Они познакомятся через 6 лет.
— Откуда вы знаете? — удивлённо спросил я.
— История повторяется, — повторила Тринити, — и уже давно.
— А где сейчас мой отец? — спросил я, вспомнив про Всеволода Владимировича.
— Это уже сложнее для понимания, — сдвинув брови, сказал Штерн.
— Через 11 лет он станет твоим правнуком, — быстро добавила свой ребус Тринити.
— Тринити, подожди, пожалуйста, мы ещё первую часть не переварили, — останавливая её рукой, сказал Штерн. — Володя, пока не думай о своём отце, с ним всё будет в порядке. Позже мы вернёмся к этому вопросу, и тебе всё станет ясно. Проговори, пожалуйста, нам первую часть, мы попробуем понять, где у тебя остались пробелы.
Я смотрел на них как на сумасшедших. Я вдруг вспомнил, как в детстве со мной сидел репетитор по геометрии и пытался показать, как доказывать сложную теорему. Я смотрел на него как на ненормального, так как он повторял одну и ту же бессмыслицу, только разными словами. А так как я не был с ним согласен, он просто доказывал, что невменяем. Но когда я расслабился, то понял, что невменяемым был я. В тот раз я сказал себе: «Ой!», и дал зарок не быть самоуверенным.
Нужно было думать о том, кто чей отец, а я вдруг заулыбался, вспоминая индийские фильмы. Там всегда основная развязка в том, что кто-то чей-то отец или сын. Ничего абсурднее я бы придумать не смог. Реальная жизнь обычно подкидывает такие сюрпризы, что никто не верит, что это было на самом деле.
Если разобраться, то Всеволод Владимирович действительно похож на меня. Не зря он показался мне знакомым. Я долго искал на кого, но нужно было просто внимательнее смотреть в зеркало. Хотя если разобраться, то больше моего внимания отвлекала жизнь будущего, чем один конкретный человек.
Интересно, а почему он никогда не говорил
— Это вы во всём виноваты! — агрессивно сказал я и ткнул пальцем в Штерна.
— Осторожнее, молодой человек, — мирно улыбнулся Штерн, — когда вы всё узнаете до конца, вы поймёте, что всё к лучшему.
— Штерн прав, — кивнула головой Тринити и, погладив меня по руке, встала и отошла к окну.
— Владимир, повторите, пожалуйста, то, что вы поняли из нашего затянувшегося диалога, — садясь на своё место, вежливо сказал Штерн.
— Кружка № 1 — это Всеволод Владимирович, — беря чашку в руку и ставя её на место, начал я, — кружка №2 — это я. Кружка №3 — это мой сын. Кружка №4 — это мой внук. Каждый раз, когда у отца рождается сын, вы ждёте три года и отправляете отца к его отцу в будущее. Там ему передают талант и эстафету по управлению «Эдемом».
— Молодец! — воскликнул Штерн. — Не зря мы тебя выбрали!
Тринити чуть повернулась в мою сторону и, вытянув руку, показала большой палец. Я улыбнулся так, словно отгадал сложный ребус.
— Может, теперь вернёмся к тому, куда делся мой отец? — нетерпеливо спросил я. — Всеволод Владимирович умер?
— И да, и нет, — ответила Тринити, поворачиваясь к нам, опасно прижимаясь спиной к стеклу. — Вот смотри…
Тринити вытянула указательный палец и жестом на расстоянии подняла первую кружку в воздух. Потом она вытянула ладонь второй руки и плавно опустила её. Вместе с ладонью опустился на пол поднос с оставшимися кружками № 2, № 3 и № 4. Кружка №1, символизирующая Всеволода Владимировича, осталась висеть в воздухе.
— Как ты знаешь, он пропал 28 лет назад, — сказала Тринити.
— Время пролетело очень быстро, — задумчиво сказал я.
— Он покончил с жизнью самоубийством, с одним условием, — сказал Штерн.
— Каким? — опять ничего не понимая, спросил я.
— С условием, что возродится младенцем в теле твоего правнука, — попыталась объяснить Тринити, — и начнёт виток жизни с начала.
— У меня один маленький вопрос, — улыбнулся я, — вы, когда объясняли всё это ему, он понял?
— В конечном итоге все понимают, — рассмеялся Штерн.
— Ты пойми, — начала Тринити, — тут всё очень логично, но так как вы, люди, никогда с этим не сталкивались, это для вас неизвестная реальность. И вам нужно сначала к ней привыкнуть, перед тем, как изучать её. Уверяю тебя, что через час ты всё поймёшь и стукнешь себя ладонью по лбу.
— Я не совсем понял про его правнука, — сказал я.
— Твоего правнука, — улыбаясь, поправила Тринити.
— Скажите, вы специально меня путаете? — на полном серьёзе спросил я.
Тринити сделала пас пальцем и переставила кружку № 1 после № 4. Потом указательным пальцем второй руки, также на расстоянии, стёрла надпись «№ 1» и, щёлкнув пальцами, превратила эту цифру её в «№ 5». Теперь кружек стало снова 4 штуки. Они стояли в следующем порядке: № 2, № 3, № 4, № 5.