Социально-психологические аспекты активности

Дубов Игорь

Многочисленные экспериментальные исследования, посвященные изучению темперамента, продолжаются и в настоящее время, постоянно обогащая науку новыми подходами и новыми типологиями. Их описание не является задачей настоящей работы, однако в связи с рассмотрением данного направления представляется важным привлечь внимание к значению термина «активность» для изучения динамических характеристик индивида, указав, вслед за А. Е. Ольшанниковой, что «два компонента темперамента – активность и эмоциональность присутствуют в большинстве классификаций и теорий темперамента» [65, с. 381].

В этой связи основания выделения термина «активность» в качестве ведущего свойства

темперамента, а также путей и способов его содержательного наполнения требуют серьезного рассмотрения. Так, в результате проведенного анализа становится отчетливо видно, что расхождения между разными авторами по вопросу о том, какие компоненты (индивидуальные характеристики, качества, черты, свойства людей) составляют темперамент, сводятся к решению очень простой и в то же время невероятно сложной проблемы. Очевидно, что природная энергия человека проявляется в разных видах и формах, которые можно обобщенно (не различая интеллектуальные, моторные, эмоциональные, коммуникативные и прочие проявления) назвать человеческим поведением. Важнейшей задачей науки является типологизация этой гигантской сферы, выделение в ней главных составляющих, понимание ее структуры. Вопрос заключается лишь в том, как, на основании каких критериев следует выделять эти виды и формы, где должны пройти разграничительные линии внутри обширнейшего набора поведенческих актов, связанных с динамической стороной жизнедеятельности людей.

Несомненно, вопрос деления всего континуума поведенческих проявлений энергетики человека на различные, но при этом внутренне единые, объединенные общим смыслом группы является в большой степени конвенциональным актом. Однако такое деление очевидно не может быть простым соглашением между занимающимися данной проблемой исследователями, поскольку в основе его все-таки лежат разные по своей сути психологические и физиологические процессы. И если эти процессы не будут адекватно учтены, то предложенные типологии разойдутся с реальностью, став вместо инструмента познания источником ошибок, чреватых негативными последствиями.

Именно эту задачу и решали авторы работ, посвященных изучению темперамента. В выделившихся в результате проведенного ими разбиения наборах паттернов поведения исследователи находили обобщающий входящие в набор паттерны смысл, который, в свою очередь, представлялся ими как относительно независимая генерализованная характеристика индивидов. При этом каждый из авторов предлагал свои критерии разбиения, обосновывая их самым различным образом. Однако, как правило, полученные наборы не являлись идеальными, в них обнаруживались противоречия, побуждающие других исследователей продолжать поиск более совершенных вариантов.

Очевидно, что часть ученых, размышлявших над указанной проблемой, опиралась в этом процессе на свою интуицию, деля поведенческий континуум в соответствии с их личным пониманием природы человека. Такие попытки, в основном, имели место на ранних стадиях развития науки и были характерны для тех философов и психологов, которые творили до начала эпохи развернутых эмпирических исследований и создания соответствующего математического аппарата. Указанному делению были посвящены размышления Гиппократа и Галена, Платона и Аристотеля, Гегеля и Канта, Декарта и Руссо и многих других великих мыслителей, пытавшихся с той или иной степенью гениальности расчленять в ходе анализа наблюдаемую ими действительность.

В новой истории науки, когда абсолютное большинство исследований утратили умозрительный характер, а для обработки полученных эмпирических данных был создан современный математический аппарат, исследователи темперамента стали прибегать для решения стоящей задачи к использованию факторного анализа полученных в экспериментах данных. Применение факторного анализа позволяло выявить те глубинные смыслы, которыми руководствуются люди при оценке ими поведения и которые одновременно являются главными критериями дифференциации поведения на смысловые группы.

Другая часть авторов выбрала иной путь, решив опираться в решении данной проблемы не на субъективные критерии разбиения, а на объективно существующие явления, способные выступить в роли таких критериев. В этом качестве были выбраны физиологические и биохимические процессы, ответственные за осуществление человеческой жизнедеятельности, и в первую очередь физиологические свойства нервной системы, число которых было конечно и невелико и которые с очевидностью играли большую роль в детерминации динамической стороны поведения человека.

Из опубликованных работ видно, что и представители первого направления стремились соотнести свои наработки с психофизиологическими исследованиями, и представители второго часто использовали факторный анализ как математическую процедуру обработки данных. Но сути коренного различия между подходами это не меняет. Первые в своем движении к пониманию структуры темперамента опирались прежде всего на оценки поведения, сделанные испытуемыми, вторые – на физиологические процессы, происходящие в организме человека.

Следует отметить, что хотя способ дифференциации безграничного набора поведенческих паттернов с помощью факторного анализа оценок людьми либо своего поведения, либо поведения окружающих представляется более корректным с точки зрения обращения непосредственно к изучаемым формам поведения, в основе его все-таки лежит субъективная, а значит, далеко не всегда адекватная картина окружающего мира. В подобных исследованиях выявляемое смысловое разбиение определенной стороны реальности (в данном случае – динамического поведения людей) воспроизводит специфику объединенного сознания либо пула экспертов, либо большого количества рядовых респондентов, иначе говоря, простых людей. В первом случае исследователи имеют дело с небольшим количеством экспертов, разбирающихся в проблеме, но не представляющих при этом общество в целом, а значит, не способных репрезентировать все многообразие существующих в обществе взглядов на мир. Во втором, они имеют дело хоть и с объединенным, массовым, т. е. охватывающим самые различные точки зрения сознанием, но при этом с сознанием обыденным, склонным гораздо сильнее, чем сознание экспертов, искажать окружающую реальность.

В то же время обращение к свойствам нервной системы, а также к физиологии головного мозга представляется более надежным, поскольку апеллирует к хорошо фиксируемой и легко измеряемой объективной реальности. Однако и в этом случае существует ряд проблем, не позволяющих без критического анализа принять полученные в подобных исследованиях результаты.

Так, например, высказывалось немало соображений, обосновывающих невозможность адекватного сопоставления пространственно локализуемых физиологических явлений с явлениями психическими, которые пространственно не локализованы. Одно из них носит философский характер и сводится к тому, что в случае такого сравнения психические и физиологические процессы оказываются или параллельно протекающими, т. е. тождественными (и тогда психика должна расцениваться как эпифеномен), или взаимодействующими (и тогда получается, что нематериальная психика воздействует на материю мозга) [124, с. 276].