Содержанки по своей воле не уходят
Шрифт:
— Нет.
— Я знаю, что в квартире Бернис. А полицейский тоже там?
— Нет, в квартире только Бернис и я.
— Это — Дональд, — сказал я, — мне надо увидеться с тобой.
— Дональд! — воскликнула она. — О, Дональд, я так хочу видеть тебя! Ты можешь подойти сюда?
— Я еду к тебе, — ответил я.
— О, Дональд, я должна так много сказать тебе. О, это был такой потрясающий день! Просто замечательный, замечательный…
— Стоп! — перебил я ее. — Я не знаю, прослушивается ли твой телефон. Если да, то ты не увидишь меня, поскольку они сразу же арестуют меня, как только я выйду из такси
— О, Бернис сама ужасно возбуждена. Она…
— Помолчи! — приказал я ей, — пока я не доберусь до тебя.
Я повесил на место телефонную трубку, вернулся к такси и сделал вид, что не совсем уверен, как добраться до нужного мне места.
— Это многоквартирный дом, где-то в центре города, — пояснил я, — мы подъедем в тот район и там немного прокатимся по улицам, пока я не увижу тот дом. Я узнаю его, когда увижу. Я был там пару раз, но не запомнил точного адреса.
Водитель такси был на редкость услужлив. Он был также чрезмерно любознателен. Если ему не было знакомо какое-либо место в этом районе, то он настойчиво добивался от меня, чтобы я немедленно описал ему это место в подробностях.
Я посылал его то на одну улицу, то на другую, а затем обратно, пока, наконец, не сказал неожиданно:
— А вот и это место. Вот тот многоквартирный дом.
Таксист подвел машину к дому и внимательно осмотрел его. Я расплатился, вышел из машины и вошел в здание.
Я не сомневался, что Эрнестин сидит у двери, держась одной рукой за дверную ручку. Едва я успел слегка прикоснуться кончиками пальцев к двери, как она распахнулась. Я вошел в квартиру.
— О, Дональд! — воскликнула она. — Я так возбуждена! Дональд, это — Бернис. Ты знаешь о ней все.
Бернис оказалась шикарной красоткой, брюнеткой с большими ясными глазами и с пышными соблазнительными формами. Она, несомненно, прекрасно знала, как использовать эти глаза, чтобы покорить мужчину, а также знала, как в лучшем свете продемонстрировать свои ножки в нейлоновых чулках.
— Хорошо, — обратился я к Эрнестин, — как сегодня развивались события?
— Дональд, Бернис поможет нам, — ответила Эрнестин.
Я взглянул на Бернис.
Бернис пару раз манерно взмахнула ресницами и улыбнулась. Это была трепетная, полная томления улыбка.
Было совершенно ясно, что при изобилии поклонников Бернис не нуждалась в том, чтобы обедать дома, если, конечно, она сама этого не хотела.
— Эрнестин, ты по-прежнему готова помогать мне? — спросил я.
— Во всем, — подтвердила она, — только…
— Только что? — перебил я ее.
— Знаешь ли, я должна также сотрудничать и с полицией.
— Почему?
— Видишь ли, они сказали мне, что я должна делать это. Они расследуют убийство и.., в общем, ты понимаешь.
— Конечно, — заверил я ее, — я все понимаю.
Я повернулся в сторону Бернис.
Бернис заморгала ресницами и затем, погладив подол юбки, нервно прошлась кончиками пальцев по чулку.
— Чем я могу быть вам полезной? — спросила она.
. — Я хотел бы выяснить некоторые вещи относительно Эвелин Эллис, — пояснил я, — те самые, о которых, возможно, руководство отеля не хотело бы, чтобы вы рассказывали.
— Я уже рассказала полиции все, что я знаю.
— Нет, не все, — возразил я, стремясь использовать информацию, полученную мною от Эрнестин. — Как насчет сексуальной жизни Эвелин?
— Откуда мне знать об этом — за исключением того, что эта ее жизнь была весьма насыщенной.
— Продолжайте, — попросил я, — хотя бы ради Эрнестин. Вы поможете ей тем, что расскажете мне о некоторых вещах, которые вы знаете и о которых я хочу знать.
— Ну, что ж, она значительно старше двадцати одного года. Я бы не сказала, что она совсем неопытная девушка — для вас это неожиданность, не так ли?
— Бернис, хватит канителить, — предложил я.
— Что именно вы хотите знать?
— Все, что касается ее и японского фотографа, — пояснил я.
— О, вы имеете в виду того парня с пронзительным высоким голосом. Он — сущий милашка.
— Хорошо, — нетерпеливо сказал я, — что вам известно о нем?
— Абсолютно ничего. Я никогда не встречала его. Я знаю, конечно, номер, по которому она звонит в фотомагазин “Хэппи Дейз”. Они фотографируют модели. И они немало фотографировали ее для рекламы.
— И у них дружеские отношения?
— О, да.
— Насколько дружеские?
— Я не думаю, что она увлекалась им, если это вы имеете в виду, но.., у них создались отношения, которые трудно объяснить. Он готов целовать следы ее ног. Она — его божество, его вдохновение. Знаете ли, могу поспорить, что он считает, что она прелестная, лояльная, милая девушка и что она чиста, как первый утренний снег.
— Они часто говорили по телефону?
— Она звонила ему часто, и я слышала его голос, когда он отвечал.
— О чем они говорили?
— Я не знаю. Я не слушала их разговоры.
— Вот теперь, — заявил я, — мы подошли кое к чему. Я намерен позвонить по междугороднему телефону. Разговор я оплачу, но я хочу, Бернис, чтобы он был заказан на ваше имя. Затем я возьму трубку и буду говорить сам.
— Кому вы хотите звонить? — спросила Бернис.
— Карлу Кристоферу, президенту чикагской кампании “Кристофер, Краудер и Дойль”. Вы должны позвонить ему по домашнему номеру. Думаю, что вы легко выясните его номер. Он довольно богатый и известный человек.
Засмеявшись, она сказала:
— Если вам это интересно, то его номер: Мэдисон 6-497183.
Мне с трудом удалось скрыть удивление. Стараясь придать голосу небрежный тон, я заметил:
— Да, вы наверняка слышали, как с ним разговаривал инспектор Хобарт.
— Об этом мне ничего не известно, — возразила она, — но я знаю, что он страшно увлечен Эвелин. Знаете, она работала стенографисткой или кем-то вроде этого в одной из фирм, занимавшейся импортом. Сотрудник отдела по общественным связям разыскивал мод ель, — которая своей соблазнительной фотографией могла принести фирме дополнительную рекламу. Вы знаете, как это бывает. Фотокорреспондент любой газеты всегда, естественно, стремится снять нечто такое, что привлекло бы всеобщее внимание. Вы же не можете сфотографировать выставку скобяных изделий и привлечь подобными снимками какую-либо газету. Вы должны…