Содержательное единство 2007-2011
Шрифт:
Сработал административный ресурс или авторитет Путина – не это главное. Главное, что "Единая Россия" добилась определенного результата. Если после того, как она его добилась, Владимир Путин собрался бы идти на президентские выборы, то она должна была бы считаться с Путиным. Но если Путин не идет на выборы – то он перестает для нее существовать. В лучшем случае, он становится ее ставленником. Но и это проблематично.
"Единая Россия" и есть рупор воли актуального политического класса. Называйте его "элитой" или как угодно еще. А кто рупор? Проигравшие партии? Зюганов? Жириновский? Если "Единая Россия" это
Но почему класс должен его выбирать? После парламентских выборов у "Единой России" и того, что она олицетворяет, нет в этом никакой необходимости. Последние остатки этой необходимости исчезают вместе с отказом Путина идти на третий президентский срок. В политическом смысле, с этого момента Путин не имеет для класса и партии столь абсолютного значения, которое имел ранее, будучи национальным лидером. Он сохраняет значение для Медведева в качестве электорального фактора, но не для класса. И даже не для партии.
Партия выдвинула Медведева. И проголосовала за него весьма консолидированно. Если бы политический класс был расколот, то она так бы за него не проголосовала. Если бы, например, "Справедливая Россия" выражала отдельную волю контрастного сегмента все той же политической элиты или политического класса, то она бы заартачилась. Но не заартачился никто. А почему? Потому что боятся Путина? Его имело смысл бояться до выдвижения Медведева. С момента выдвижения Медведева этот страх политически нецелесообразен.
Вслед за партией Медведева поддержали самые авторитетные общественные институты страны, включая РПЦ. А почему они поддержали? В любом случае, они поддержали потому, что поддержал класс. А они едины с классом и выражают то же содержание, что и класс.
Класс не раскололся, не восстал. Повторю, он консолидированно поддержал Медведева. Класс сделал свой выбор и несет за этот выбор полную ответственность. Тогда причем тут, с политической точки зрения, "нравится" или "не нравится"? У вас тот политический класс, который есть. И Медведев это не курьез, не блажь, не чья-то марионетка. Это ответственный выбор класса. Вы понимаете, что в таком случае это более чем серьезно? Но это же именно так!
Однако если кто-то уж очень хочет оставаться в рамках "нравится – не нравится", он может сказать, что ему не нравится сам политический класс. Опять же, что значит "не нравится"? Это политическое отношение? В чем его содержание? Или же это подход уже не к персональным, а к социальным явлениям с позиций все того же "душка", "милашка"?
Политическое отношение к классу имеет смысл только тогда, когда есть условия для проблематизации той роли, которая есть у класса. Для того, чтобы проблематизировать класс, надо иметь нечто, по отношению к чему такая проблематизация имеет политический смысл. Политический класс – не костюм и даже не произведение искусства. Вне проблематизирующих его политических альтернатив – нельзя говорить о политическом отношении вас, как граждан, к классу как властному субъекту.
Так каковы же альтернативы классу?
Этот вопрос заслуживает самого серьезного рассмотрения. Для такого рассмотрения мало внутрипредметных понятий. Нужен еще и контекст. Или же ситуация.
Альтернативой классу является либо другой класс, либо народ.
Другого
В любом случае, речь идет об объективности. Объективность же состоит в следующем.
Дмитрий Медведев в своем недавнем выступлении на Гражданском форуме выдвинул некую программу, суть которой в том, что нужно развитие без революции. В принципе, с такой программой очень трудно спорить вообще. Революция – это кровь, это великие потрясения. В ходе этих потрясений на политическую сцену очень часто выходят акцентуированные (чтобы не сказать, психически неуравновешенные) люди. Осуществляемое ими революционное насилие в этом случае теряет политическую цель и превращается в насилие как таковое. Кто давно не читал "Боги жаждут" Анатоля Франса – могут перечитать.
Итак, Медведев говорит о развитии без революции. А о чем говорит народ? Насколько можно судить по самым объективным опросам, народ еще более контрреволюционен, чем Медведев. Народ готов даже на то, чтобы не было развития, лишь бы не было революции. Народ ненавидит революцию яростно. И готов на все, чтобы ее не было. Народ глубочайше разочарован в революции как таковой. Постреволюционная усталость – общий закон мировой истории. Но Россия в ХХ веке действительно пережила сразу несколько травм.
Первая из них – травма революции 1917 года (насколько это была революция – отдельный вопрос).
Вторая из них – травма обязательного постреволюционного термидора 1937 года.
Третья – травма сокрушительной дискредитации смысла предыдущих двух травм, то есть ценностей коммунизма, Великой Октябрьской социалистической революции, советского политического строя, советского образа жизни ("совка"), и так далее. Это – самая сокрушительная из травм, но не последняя в ХХ столетии.
Четвертая травма – это травма революции 1991 года (насколько это была революция – это, опять-таки, отдельный вопрос).
Пятая травма – это травма сокрушительной дискредитации смысла травмы 1991 года (она же – клеймо "проклятые 90-е годы").
Жить без перемен – вот чего хочет народ. Он боится Жириновского как перемен. Боится Зюганова как перемен. Он боится любых перемен вообще. Все, чего хотят люди, – это жить так, чтобы ничего не менялось. Даже не развиваясь, даже не наращивая жизненного уровня.
Конечно, хочется всего хорошего. Но еще больше хочется, чтобы не было перемен. Ненависть к переменам – ось сегодняшней ситуации. И что в этом смысле предполагается в качестве средств для проблематизации политического класса? Что? Что?!! (рис.14).
Такое состояние травмированного общества фантастически благоприятно для политического класса или элиты. Народ не любит политический класс. Но еще больше народ, в его нынешнем состоянии, не любит перемены вообще и революцию как крайнюю форму перемен. Понимая, что устранить политический класс может только революция, народ готов поддержать политический класс и его избранника не в силу любви к оным, а в силу сосредоточенной ненависти к революции, к переменам вообще. А дальше все зависит от эгоизма класса.