Шрифт:
Жить глупо, когда остальные мертвы.
Как будто ты уходишь с вечеринки последним
и точно знаешь,
что тебя ждет только бесконечное похмелье.
Пролог
Я выхожу из здания бывшего фитнес-клуба и опасливо оглядываюсь по сторонам. Стемнело незаметно. Обычно стараюсь возвращаться в коммуну до темноты. При свете проще заметить их раньше,
На мне джинсы на широком кожаном ремне, тяжелые ботинки на шнуровке и мокрая от пота майка телесного цвета. Спортивная сумка через плечо. Я не успела переодеться после тренировки: увидев, как резко темнеет, поспешила на выход. Но не подумала, что, не приняв душ, буду «вонять» для них ещё сильнее. Или мой собственный страх, который обволакивает меня в неосязаемый, но только не для них, кокон, выдаст меня быстрее?
До того, как фитнес клуб стал школой выживания, я приходила в почти такой же около дома в любое время. В офисном платье, на каблуках. Выходила свежая, взбодрившаяся тренировкой и весело цокала по асфальту в сторону парковки, наслаждаясь вечерней прохладой и согреваемая изнутри теплом разгоряченных мышц. Все познаётся в сравнении.
Теперь привычный путь до парковки представляется дорогой смерти.
Но несмотря на то, что население заметно поредело, у самого входа в клуб, а теперь в школу, как и в прежние времена, свободных парковочных мест, как назло, не осталось к началу занятий. Не удивительно, ведь сегодня школа выживания пользуется особенной популярностью.
Сейчас площадка перед клубом пуста от машин. Самые предусмотрительные заранее приехали и вовремя уехали. А мне предстоит преодолеть пару сотен метров в темноте до парковки, где меня ждет мой автомобиль. Жестяная капсула, в которой я чувствую себя в безопасности. Главное следить за уровнем бензина и желательно иметь с собой запасную канистру.
Вглядываясь в темноту, я интуитивно кладу руку на бедро, где обычно висит мой топорик – лучшее оружие, которое вмиг раздрабливает их дряхлые черепушки. Но сегодня я забыла его в машине и не стала возвращаться, чтоб не опоздать на тренировку. Как же я без него? Они, конечно, не полезут сейчас из всех щелей, в крайнем случае добегу, но безоружной быть непривычно.
Огнестрельное не приветствуется. На один выстрел, потраченный на одного ходячего, немедленно сползется сотня. Топориком куда надежнее.
Можно, конечно, вернуться в школу. Там кто-то оставался. Попросить проводить. Но сегодня нам преподали несколько уроков по рукопашному обезвреживанию тварей. Самое время отточить новые навыки, если придётся.
В конце концов пора уже научиться жить в мире, который никогда не будет прежним, мире, неравномерно поделённом между живыми и мертвыми. Научиться жить, не будучи скованной липким ужасом каждую минуту.
Я сглатываю и спускаюсь на одну ступеньку вниз, беспрестанно вглядываясь в темноту и прикидывая самый безопасный путь до машины…
Еще шаг. И я понимаю, что уже не отступлюсь. Теперь только вперед, в темноту, без оглядки на уютный, хорошо освещенный и безопасный
Надо же, страх оказаться неудобной для кого-то превалирует над страхом оказаться мертвой. Раззадоренная этой мыслью, я делаю еще несколько уверенных шагов.
Тихо. Даже почти не воняет. Этот район достаточно оживленный благодаря школе выживания. Не все приезжают сюда на автомобилях. Многие приходят пешком, а по дороге устраняют околачивающихся в округе зомби, практикуясь перед занятиями или после.
Наши тренеры по выживанию – молодцы, умеют вселить воинственный настрой. Благодаря этому я сейчас иду вперед. Достаточно уверенно. Я хорошо попрактиковалась на живых, а с мертвыми должно быть значительно проще. Проще, если побороть отвращение и страх. Конечно, я уже не такая трусиха, как в самом начале заражения. Человек привыкает ко всему. Если не сходит с ума раньше.
Почти полпути. Но вот заканчивается зона, освещенная фонарем. Не оглядываться. Иначе я рвану назад и уже больше никогда не решусь проделать этот путь. Я навсегда увязну в терниях своего страха и сойду с ума, как большинство не подвергшихся заражению.
Несмотря на свой опыт выживания в горячих точках постапокалиптического мира, инструкторы покинули школу засветло. Внутри осталась лишь охрана, которая не высунет носа до утра, и пара таких же капуш, как я. Поэтому мой автомобиль, очертания которого уже можно различить на полупустой стоянке, частично залитой светом, выглянувшей из-за туч луны, выглядел куда более привлекательной перспективой, чем возвращение в почти пустую школу. К тому же безумно хотелось есть, а в коммуне меня наверняка дожидался ужин, пусть и остывший. Голод правит мною. Чем я лучше них?
Моя Мазда доставит меня прямиком к воротам коммуны, которые приветливо распахнутся, пропуская ее. И я смогу быть уверенной, что ни одна тварь не проскользнет заодно, благодаря чутким смотровым.
Мои тяжелые шаги становятся глуше: я ступаю по газону, отделяющему тротуар от парковки. Сорок метров до автомобиля – радостно прикидываю я. Рука уже нащупывает ключ в кармане и судорожно ищет нужную кнопку. Я одна, в темноте, без оружия – стучит у меня в висках. От осознания этого положения подкашиваются ноги, и кажется, что машина самопроизвольно отдаляется от меня. Я стараюсь ускориться, при этом не давая поблажку ни одному из органов чувств, работающих сейчас на пределе – слуху, обонянию, зрению…
? Зрение. Мой взгляд улавливает тварь у забора на противоположенной стороне парковки. Это точно не человек, я уже слишком хорошо изучила конвульсивную манеру движений мертвецов.
Он еще не заметил меня. Он дальше от моей машины, чем я. Он медленнее.
Но вернуться в зал все равно надежнее, если не наткнуться по дороге на другого ходячего. И все-таки я принимаю решение: не оглядываться. И бегу вперед. К автомобилю. Навстречу твари…
Я чувствую запах приближающейся опасности. И это не фигуральное выражение. Я чувствую вонь мертвеца, околачивающегося неподалеку от моего такого близкого и одновременно недосягаемого укрытия – автомобиля. Он тоже улавливает запах моего пота и неуклюже движется мне навстречу.