Соглядатай
Шрифт:
По правой стороне треугольника, на углу улочки, ведущей к старому доку, в полном соответствии с тем, что Матиас узнал накануне, действительно оказалось кафе, оно же – табачный киоск и гараж.
Перед дверью стояла большая рекламная доска с двумя подпорками сзади, на которой был представлен недельный репертуар местного кинотеатра. Сеансы проходили по воскресеньям, по-видимому, прямо в гараже. На кричаще яркой афише был намалеван могучий мужчина в одеждах эпохи Ренессанса, который прижимал к себе молодую особу, облаченную в какой-то длинный светлый балахон; одной рукой мужчина крепко держал за спиной ее запястья, а другой – свободной – сжимал ей горло. Ее голова и вся верхняя часть тела были откинуты назад в желании отстраниться от своего мучителя, густые белокурые волосы ниспадали до самой земли. Декорация, на фоне которой
Рекламная доска – отчасти закрывавшая собой входную дверь – стояла так, что Матиасу, чтобы войти в кафе, пришлось ее обогнуть. Посетителей в зале не было, хозяина за стойкой – тоже. Вместо того чтобы кого-нибудь позвать, он подождал с минуту и вышел.
Вокруг не было ни души. Да и само расположение этого места создавало впечатление одиночества. Кроме табачного киоска, здесь не было ни одного магазина: булочная, бакалейная и мясная лавки, а также большое кафе, – все были со стороны порта. Кроме того, более половины левой стороны площади занимала глухая – метра два высотой – крепостная стена; штукатурка на ней облупилась, а черепица конька во многих местах осыпалась. На вершине треугольника, у развилки двух дорог, стояло невысокое, административное по своему устройству и отгороженное небольшим садиком здание, на фронтоне которого торчало длинное древко без знамени; вероятно, это была школа или мэрия, а может, и то и другое сразу. Удивительно, что везде (кроме участка вокруг статуи) совершенно отсутствовали тротуары: старинная мостовая, вся в буграх и колдобинах, заканчивалась у самых домов. Как и всего остального, Матиас ничего этого не помнил. Осматривая все вокруг, он вновь остановил взгляд на рекламной доске. Он уже видел такие афиши, расклеенные по всему городу несколько недель назад. Вероятно, лишь из-за необычного наклона доски он впервые заметил грязную куклу с вывихнутыми конечностями, которая валялась на земле под ногами нарисованных персонажей.
Подняв глаза, он посмотрел на окна над кафе, надеясь наконец привлечь к себе хоть чье-нибудь внимание. Дом, выглядевший до убогости просто, был, как и все соседние, двухэтажным, тогда как большинство домов на набережной имели еще один этаж. Теперь, глядя на выходящую прямо напротив него улочку, он мог видеть задворки тех самых домов, вдоль фасадов которых он проходил, когда шел сюда: хотя они и были немного повыше, архитектура их была столь же примитивна. Последний дом на углу площади и набережной, как огромная тень, выделялся на фоне сверкающих вод порта. Над коньком крыши – также в лучах света – виднелась оконечность пристани, обозначенная лишь светлой горизонтальной линией, протянувшейся от парапета до внутренней стенки и косой черточкой соединенная с кораблем, пришвартованным у причального спуска. Кораблик, стоявший на большем, чем казалось, отдалении, выглядел до смешного крохотным на фоне мола, ставшего во время отлива еще громадней.
Матиасу пришлось приложить руку козырьком, чтобы защитить глаза от солнца.
Выйдя из-за домов, на углу показалась женщина в черном платье с широкой юбкой и узким передником и пошла через площадь по направлению к нему. Чтобы не взбираться на тротуар возле монумента павшим, она обошла его вокруг, описав при этом, быть может, правильную, но смазанную неровностями дороги дугу. Когда она оказалась в двух или трех шагах от него, Матиас поздоровался и спросил, не знает ли она, где найти хозяина гаража. Ему бы хотелось, – добавил он, – взять напрокат велосипед на один день. Женщина указала на киноафишу, имея в виду табачный киоск за ней; потом, узнав, что внутри никого нет, она сделала огорченное лицо, как будто в этом случае положение становилось безвыходным. Чтобы его не расстраивать, она – очень сбивчиво – выдвинула предположение, что хозяин гаража вряд ли смог бы дать ему напрокат велосипед; а может, слова ее означали, что…
В этот момент в дверном проеме над рекламной доской показалась голова мужчины.
– Смотрите, – сказала женщина. – Вот и он.
И пошла по улочке, ведущей к доку. Матиас подошел к владельцу табачного киоска.
– Ничего себе девочка, да? – воскликнул тот, подмигнув в сторону улочки.
Хотя ничего такого привлекательного в особе, о которой шла речь, Матиас не нашел, да к тому же она показалась ему не слишком молодой, он подмигнул в ответ – ради дела. По правде, ему не приходило в голову взглянуть на нее с этой точки зрения; он помнил лишь, что на ней была тонкая черная ленточка, повязанная вокруг шеи, какие носили на этом острове в старину. Он тут же принялся излагать свое дело: его прислал папаша Анри, хозяин кафе «Трансатлантик» (одного из крупных заведений в городе); он хотел бы взять напрокат велосипед – хороший велосипед – на весь сегодняшний день. Он вернет его в четыре часа пополудни, перед отходом корабля, потому что не собирается оставаться здесь до пятницы.
– Вы коммивояжер? – спросил продавец.
– Наручные часы, – ответил Матиас, слегка похлопав по чемоданчику.
– Ага! Вы торгуете часами, – повторил тот. – Прекрасно. – Но тут же, поморщившись, сказал: – В этом захудалом поселке вы не продадите ни пары. Только время зря тратите.
– Что ж, попытаем счастья, – благодушно ответил Матиас.
– Ладно, ладно, как знаете. Итак, вам нужен велосипед?
– Да. В хорошем состоянии, если можно.
Подумав немного, хозяин гаража заявил, что, по его мнению, ради того, чтобы объехать каких-то шесть кварталов, незачем брать велосипед. И, усмехнувшись, обвел рукой площадь.
– Я работаю в основном в сельской местности, – пояснил Матиас – Специализируюсь, так сказать.
– Вот оно что! В сельской местности? Замечательно! – одобрительно воскликнул хозяин гаража.
Последнее слово он произнес, широко раскрыв глаза: продавать часы обитателям скалистого побережья представлялось ему делом еще более утопичным. Тем не менее их беседа оставалась весьма душевной, хотя на вкус Матиаса – немного затянутой. У его собеседника была необычная манера отвечать: сперва он всегда с ним соглашался, убежденно повторяя при случае его же слова, а через секунду высказывал по этому поводу сомнение и окончательно все разрушал, более или менее категорично заявляя обратное.
– Во всяком случае, – заключил он, – посмотрите здешние места. Вам повезло с погодой. Скалы… некоторые считают их живописными.
– Видите ли, я уже знаком со здешними местами: я здесь родился! – возразил Матиас.
И в доказательство назвал свою фамилию. На этот раз хозяин гаража пустился в еще более запутанные рассуждения, из которых одновременно следовало, что только уроженцу здешних мест могла прийти в голову нелепая идея нанести сюда визит; что надежда продать здесь хотя бы одну пару часов говорит об абсолютном незнании этой местности; и наконец, что такую фамилию, как у Матиаса, можно встретить повсюду. Сам он, впрочем, родился не здесь – ни в коем случае – и никак не собирается «вечно торчать» на этом острове.
Про велосипед хозяин сказал, что есть у него один, очень хороший, но «в данный момент он не здесь». Сейчас он за ним сходит – «только ради вас»; через полчаса Матиас непременно его получит. Матиас поблагодарил; такое решение его устроит; прежде чем отправиться предлагать свой товар по деревням, он быстро обойдет дома в поселке и ровно через три четверти часа вернется за велосипедом.
На всякий случай он предложил взглянуть на свой товар: «великолепные модели, полная гарантия надежности и невероятно низкие цены». Тот согласился, и они прошли в зал кафе, где Матиас открыл чемодан, положив его на первый от двери стол. Только он приподнял с верхней картонки защитную бумагу – клиент передумал: наручные часы были ему совершенно ни к чему, у него уже имелись часы на руке (он приподнял рукав – так оно и было) и еще одни запасные. С другой стороны, ему надо торопиться, чтобы вовремя привезти обещанный велосипед. Он так спешил, что почти выталкивал коммивояжера вон из кафе. Можно подумать, единственной целью его поступков было проверить содержимое чемодана. Что же он надеялся там обнаружить?
Матиас заметил гранитную статую, которая торчала из-за рекламной доски, разрезая надвое видимую часть мола. Он сошел на ухабистую мостовую и, чтобы обойти афишу, сделал шаг по направлению к мэрии – или к миниатюрному зданию, похожему на мэрию. Будь здание чуть новее, по своим небольшим размерам оно вполне могло бы сойти за макет.
В обе стороны возвышавшегося над дверью треугольного фронтона между первым и вторым этажами вдоль всего фасада тянулся декоративный карниз – две переплетенные взаимообратные синусоиды (то есть с расхождением в полпериода относительно одной горизонтальной оси). Такой же узор, не принадлежащий никакому стилю, был и под карнизом крыши.