Сокол Ясный
Шрифт:
– Совсем никогда? – уточнила Младина.
– Да где же могли? Я в ваших краях в первый раз, ты ведь тоже из дому не выезжала…
– Но… может… – Она сама стеснялась того, что хотела сказать. – Во сне…
Велебор хотел рассмеяться, но из вежливости поднял ладонь ко рту и погасил усмешку.
– Нет. Не было мне такого счастья, чтобы тебя во сне видеть. Разве что… другой кто видел.
– Кто?!
– Да… кое-кто. – Хорт смеялся про себя. – Вынь да положь ему невесту, у которой пояс…
– Да ты… – она укрепилась в своей догадке, – ты для себя ли меня высватал или для другого кого?
– Для брата моего названного, –
Младина испытала скорее облегчение, чем разочарование. О том, что этот сидящий перед ней парень будет смолянским князем, а его жена – княгиней, она сейчас не думала. И раз ее жених – не Велебор, значит, он везет ее к Хорту!
– Но когда же я его увижу? – взмолилась она, сжимая руки.
– Да скоро уже. Сейчас до Верховражья два перехода, потом на Угру. А от устья Жижалы по Угре всего переход – там тебе и Селиборль. В Селиборле они ждать тебя обещали.
– Кто – они? – Перед мысленным взором Младины мелькнуло лицо Хорта, и тут же – несколько смутных фигур, виденных в рассветных сумерках заснеженного леса.
– Там все узнаешь. – Велебор явно не хотел продолжать эту беседу. – Я свое дело сделал, невесту нашел, а там пусть эти угренские сами разбираются…
***
Они ехали еще несколько дней, но Младине казалось, что путь их продолжается бесконечно долго. Чем-то это напоминало ей путешествия в Навь. Разница вроде бы значительная: там она за краткие мгновения видела разные дива, а теперь за целые дни не наблюдала ничего, кроме заснеженных рек и лесов, точно таких же, как дома, – и тем не менее сходство для нее было. С каждым шагом она все дальше уходила от привычного и все яснее осознавала, что назад дороги не будет. Плененный дух-подсадка хранился у нее в берестяном коробке, и она когда угодно могла приказать вновь сделать ей «коня» из любого бревна и перевезти назад на Сежу. Но реку судьбы не остановить. Она уже не сможет жить как прежде – ни дочерью Заломичей, ни невесткой Леденичей, ни даже наследницей волхвиты Угляны. Но кем она должна стать?
Последний день пути затянулся: шел снег, дул встречный ветер, обоз медленно пробирался по руслу Угры. Здесь, как уже знала Младина, обитало племя угрян, младшее ответвление кривичей, возглавляемое собственным князем.
– Как его зовут? – спросила она у Велебора на последней стоянке, когда зашла речь о хозяине здешних мест.
– Лютомер, – ответил тот, странно на нее посмотрев. – Вершиславов сын.
Кажется, когда-то она уже слышала это имя, но не помнила, когда и от кого. Из разговоров дружины Младина знала, что по угрянским землям полюдье не ходит: там собирает дары сам здешний князь, а положенную для старшего князя долю привозит в город Селиборль на верхней Угре. Туда они сейчас и ехали. Велебор хотел непременно добраться туда сегодня, поэтому не стал останавливаться в последней веси, которую миновали засветло.
– Доедем! – подбадривал он Младину, которая поглядывала на него, сидевшего верхом, из своего шалашика на санях. – Тебя там ждут-дожидаются, все глаза проглядели!
И у Младины замирало сердце при мысли, кто именно там ее ждет. Она даже не решалась задавать Велебору вопросы, предпочитая отдаться в руки судьбы. Но все крепла надежда, что это он, ее Хорт. Не верилось, что уже сегодня вечером она увидит
Они приехали еще засветло. Младина даже не поверила, увидев, что обоз сворачивает с реки на хорошо накатанный санный путь на берегу, а это означало, что город близко.
– Вон там! – Велебор, которому с коня было лучше видно, указал плетью.
Младина из саней тянула шею, но вскоре действительно увидела город. Прибрежный холм, с трех сторон окруженный обрывистыми берегами, а с одной – валом, рвом, почти не видным под снегом, и заборолом из толстых бревен. С этой стороны к Селиборлю и подходила дорога. Тут же виднелось с десяток дворов, не поместившихся внутрь, люди толпились у своих ворот. Кто-то из дружины смолян поскакал вперед. Младина следила за всадником, пока он не скрылся в воротах города, словно пытаясь проникнуть туда взглядом вместе с ним. Сердце обрывалось. Вот, сейчас… Она вдыхала и забывала выдохнуть, руки дрожали от мысли, что вот-вот из этих ворот покажется другой всадник и она наконец увидит Хорта…
Но никакого всадника не показалось, хотя людей, пока они въезжали, у ворот было довольно много. Местные и приехавшие радовались встрече, многие были между собой знакомы, окликали кто кого, обнимались, жали руки… Велебор уже ускакал вперед и скрылся где-то между домов, а Младина все шарила глазами по толпе.
– Да вон… вон там… в санях она… – разобрала она вроде бы в общем гуле голос Велебора.
Волноваться сильнее она уже не могла. Сани выехали на площадь в середине городка, окруженную строениями, и остановились. К Младине валила целая толпа, но единственного знакомого лица она так и не видела. Вернулся Велебор, уже пешком, он шел к ней с какими-то людьми, и эти люди не сводили с нее любопытных и в чем-то даже потрясенных глаз.
– Ты кого нам привез! – вдруг воскликнул совсем рядом мужской голос, в котором звучало самое яркое изумление.
К ней устремился парень – уже взрослый, лет двадцати, невысокий, коренастый, темноволосый. Подбежав вплотную к саням, он протянул руки, словно хотел вытащить ее, но замер, будто споткнувшись, и издал несколько бессвязных восклицаний.
– Ты как сюда… – начал он, потом обернулся к Велебору. – Где ты ее на…
Он снова обернулся к Младине, впился в нее глазами – такими, будто перед ним сидела на санях сама птица Сирин или иное какое диво. А потом спросил, точно сам себе не веря:
– Ты кто?
– Младина… – тихо ответила она.
Это было похоже на ее первую встречу с Велебором, но наоборот. Она видела этого человека в первый раз, а он ее, казалось, хорошо знал.
– Младина… – тихо повторил он.
Взял за руку, которую Младина ему протянула, и вытащил из саней. Придержал за плечи и внимательно вгляделся в ее лицо, окинул взглядом волосы, выбившиеся из-под платка, еще раз задумчиво выбранился, будто с трудом верил своим глазам. Потом обернулся и закричал куда-то в толпу: