Соколиная охота

Линдон Роберт

Валлон хлопнул себя по лбу и застонал.

— Снорри!

Франк круто осадил коня, спрыгнул на землю и прошагал к дому. Он пнул дверь ногой и стукнул в нее своим мечом.

— Открывай! Я знаю, что ты здесь.

Он отступил назад, держа меч наготове.

— Кто там?

— Валлон. Франк из поместья Отгара.

Засов отодвинулся, и дверь, скрипнув петлями, открылась внутрь. На пороге, сутулясь, стоял хозяин фермы в ночной рубахе и с топором в руке. Из-за спины крестьянина, словно испуганные мыши, выглядывали его дети.

— Где он?

Хозяин глазами указал на коровник, стоявший на дальнем краю двора. Валлон прошагал туда с поднятым

мечом. Распахнув дверь ногой, он вошел, держа оружие перед собой. Сгорбившийся на скамье человек, шатаясь и тяжело дыша, поднялся на ноги и потянулся к мечу, прислоненному к стене. Валлон отпихнул его ногой и приставил лезвие клинка к горлу человека.

— Вот как судьба обернулась. Помнишь ночь, когда мы впервые встретились?

Дрого обхватил бока руками, едва не падая. С его плеч свалилось одеяло. Валлон пинком отбросил его меч в угол.

— Я полагал, ты воюешь с шотландцами.

Нормандец осторожно выпрямился.

— Они не желают войны. Похоже, они готовы принять наши условия. Король Вильгельм отпустил меня, чтобы я поймал тебя.

Лоб Дрого блестел от пота. Лицо его стало тощим и осунувшимся. На нем была чужая одежда, а волосы отросли, свисая грязными нечесаными локонами. Валлон убрал меч.

— Я не совершал преступлений. Нет! — крикнул он, пресекая попытку Дрого заговорить. — Не надо напоминать мне о нормандцах, погибших от моей руки. Загони волка в угол, и он тебя непременно укусит. Все дурное, что произошло, имеет причиной только твою ненависть к Вальтеру. И в этом все дело. Вражда, начавшаяся в яслях.

— Так ты, значит, невиновен?

Хохот Дрого перерос в мучительный стон.

— Я-то знаю меру твоей порочности. Ты — наемник, убивавший христиан на службе у неверных, предатель, нарушивший договор, заключенный твоим сюзереном, рогоносец и женоубийца.

Валлон едва сдержался, чтобы не убить его немедленно. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул.

— Дрого, ты явился сюда не с тем, чтобы отомстить мне за деяния, которые я совершил или нет по отношению к людям, коих ты никогда не знал, жившим в странах, где ты никогда даже не бывал.

— Все, что я узнал о тебе, только подтверждает праведность моей вражды.

Франк взглянул на него. Он действительно сильно сдал.

— Сейчас ты не в силах враждовать даже с кошкой.

Послышались шаги, кто-то направлялся к коровнику. Вскоре на пороге появился хозяин фермы, а за ним еще двое мужчин, неуверенно сжимающих оружие в руках.

— Отправляйтесь спать, — приказал им Валлон.

Крестьянин заговорил, обращаясь к Дрого. Нормандец беспомощно махнул рукой, и исландцы удалились, ворча и качая головами. Валлон подхватил скамейку и, поставив перед собой, уселся на нее.

— Я слышал о кораблекрушении. Что с твоими людьми?

На щеках Дрого заходили желваки. Он отвел взгляд в сторону.

— Один утонул. Еще двое страдают с поломанными конечностями. Они уже не способны к дальнейшему путешествию.

Валлон сложил руки на эфесе меча и оглядел Дрого с некоторым удивлением.

— Тебе не очень-то везет, правда?

— Когда я поправлюсь, мы посмотрим, на чьей стороне удача.

— Мне бы следовало прямо сейчас снести тебе голову и положить конец твоему надоедливому преследованию. В Исландии не предусмотрено наказание за убийство. Люди, ¹желающие свести счеты, здесь полагаются только на родственников и сторонников. У тебя нет тут ни тех, ни других. Со мной же по-прежнему моя команда.

Говоря это, Валлон понимал, что

очень скоро Хельги узнает о Дрого и его вражде. Несомненно, они быстро найдут общий язык на этой почве.

— Сколько человек осталось в твоей шайке? — проворчал Дрого.

— Все, кроме английского парня, убитого в Нортумбрии.

Валлон нахмурился.

— Ты пришел с Оркнейских островов. Ты встретил там Снорри, нашего шкипера?

— Я думал, он с вами, — ответил Дрого.

Франк щелкнул языком.

— Бедняга Снорри.

Он помолчал, а когда снова заговорил, его тон был почти дружелюбным:

— Ричард и Геро отправились в деловую поездку. Вэланд с Радульфом ушли в Гренландию за кречетами. Они там уже два месяца, и я начинаю волноваться.

— Я удивлен, что мой брат-недотепа до сих пор жив.

— Не такой уж он недотепа. Он окреп и приобрел уверенность в своих силах, с тех пор как вырвался из-под твоей тирании. Я назначил его казначеем в нашей экспедиции, и он проявил себя толковым счетоводом.

Валлон подался вперед и продолжил:

— Каждый член моей команды находится под моей защитой, и любую попытку причинить им вред я буду рассматривать как покушение на себя лично.

Дрого отстранился.

— Ты согласен на поединок, как только срастутся мои ребра?

Франк поднялся. Он умирал с голоду, а перед ним еще лежал неблизкий путь в поместье.

— Ты не окрепнешь настолько, чтобы держать меч, к тому времени, когда мы уйдем отсюда. Мы отправимся сразу же по возвращении «Буревестника».

— То есть ты все еще намерен освободить из неволи сэра Вальтера.

— Почему бы и нет? Самое трудное уже позади.

— И что тебе за это предложила леди Маргарет?

— Все доходы от торговли.

— Не верю. Должно быть что-то помимо этого.

Валлон шагнул к двери.

— Какими бы ни были причины, побуждающие меня завершить это предприятие, они более благородны, чем те, что заставляют тебя воспрепятствовать мне.

Он задержался в дверях.

— Тебе что-нибудь нужно?

Дрого поморщился.

— Я скорее помру, но не приму от тебя милостыни.

— Как хочешь.

XXVII

Геро и Ричард управились с делами в Скалхольте. Здесь они обменяли оставшиеся глиняные горшки на полдюжины мешков серы и несколько тюков вязаной шерстяной одежды. В тот вечер они ужинали у епископа. Поскольку был постный день, к столу было подано тушеное мясо акулы и вареная тюленина, тоже считавшаяся рыбой. Епископ расспросил гостей об их торговых сделках и рассказал, что они могли совершить их с большей прибылью. В стране была такая острая нехватка кухонных горшков, что даже в зажиточных хозяйствах вынуждены были их брать напрокат. Сам епископ объявил анафему нечестивцу, использовавшему купель для приготовления рагу. Епископа звали Ислейфур, сын Гиссура Белого, он был одним из первых крещеных старейшин рода в Исландии. Ислейфур сообщил им по секрету, что языческие суеверия и обряды еще не были полностью искоренены в отдаленных частях страны. В голодные времена родители употребляют младенцев в пищу и совершают кровавые жертвоприношения. «Просвещение — вот та живительная влага, которая укрепит слабые ростки христианской веры», — сказал он, обращаясь к Геро. С этой целью он основал школу, где обучает детей латыни Сам он получил образование в Германии, и его очень интересовали медицинские навыки Геро, а также его владение языками и знание античной литературы.