Сокровенный смысл жизни. Том 3
Шрифт:
Но основное, снова напомню об этом, – это суметь выбрать то, что полезно для нас здесь и сейчас, то, что мы можем применить. Суметь выбрать такие элементы, которые превратят нас не в простых созерцателей жизни, а в тех, кто созерцает в истинном смысле слова. Потому что «созерцать» (conteplar) означает «находиться в храме» (templo), находиться в храме Вселенной, понимать, что есть причина всех вещей, вести поиск внутри себя, чтобы осознать, откуда мы пришли и куда идем, стараться каждую минуту быть лучше и добрее. Гораздо ценнее, друзья мои, совершить одно щедрое повседневное
X. А. Ливрага. Археология и традиция: фантастическое путешествие по цивилизациям
Лекция
Для меня темы лекций – это всего лишь способ познакомиться с вами, начать общаться. Думаю, что контакт человека с человеком, человеческое общение – это самый важный вид контакта. Нужно разговаривать с другими людьми, которые любят культуру, ведь народы, которые не любят свое прошлое, не любят и свое будущее.
Дереву, чтобы подниматься выше, нужно глубже проникать корнями в землю, и точно так же наше поколение должно углубляться корнями в историю, чтобы поддерживать вертикальность дерева нашей собственной культуры и суметь передать народам, которые придут после нас, послание птиц и цветов. Без корней у нас в будущем не будет ни птиц, ни растений, ни цветов. Поэтому так важны связи с прошлым. Благодаря прошлому в нас рождается способность осознавать свое Я.
Давайте представим, например, что все мы потеряли память и не можем понять, что мы вместе здесь делаем. Я не знаю, кто я, а вы не знаете, кто вы. Именно благодаря воспоминаниям о том, что мы делали сегодня, вчера и позавчера, именно благодаря этим воспоминаниям мы обретаем свое Я. И если это происходит на индивидуальном уровне, то, значит, и на коллективном.
Именно поэтому у народа, который лишен памяти, отсутствует непрерывность истории, и у него не хватает сил повернуться лицом к будущему, независимо от того, каким оно будет – счастливым, удачливым или наоборот. Это закон Природы. Рассуждать об этом можно много. Можно также долго-долго обсуждать, почему падают листья. Но даже если бы мы всё обсуждали и обсуждали, листья продолжали бы падать.
Обращение к прошлому – естественная потребность человека. Это необходимо не только людям нынешнего или прошлого века; это было необходимо людям любой эпохи. Да, можно сказать, что история началась с Геродота, но история-сознание, как мы понимаем ее сегодня, возраста не имеет. Во все времена любой народ заботился о том, чтобы знать, кто были их предки.
Археология играет огромную роль как инструмент познания. Если мы согласимся с научным определением археологии как науки, изучающей найденные предметы древности, и будем придерживаться только такого определения, мы будем вынуждены сказать, что археология не старше 105 лет, потому что, хотя уже в XVIII веке существовали коллекционеры и люди, которые продавали находки, научной системы тогда еще не существовало.
В эпоху Возрождения, например, римские папы и другие важные особы восстанавливали римские и греческие руины, реставрировали предметы, которые казались им прекрасными с эстетической точки зрения и были связаны с известными им литературными произведениями. Когда что-то им было незнакомо, оно не имело для них ценности. В XIX веке многие люди находили этрусские вазы – очень ценимые сейчас, – но те, кто проводили раскопки, выбрасывали и разбивали их, потому что на них не было греческих или римских фигур.
До Шампольона многие специалисты по иероглифам интерпретировали эти знаки в свете Библии и часто добавляли какие-то конструкции, дополняющие иероглифы, потому что не могли их прочитать. Точно так же как они полагали, что имеют дело с декоративными элементами или магическими фигурами, так и сегодняшние люди думают, что все связанное с Египтом имеет магический смысл.
Когда некоторые христианские рыцари в эпоху Крестовых походов достигли Египта, они полагали, что пирамиды служили зернохранилищами. В те времена было принято так считать. Так утверждала наука, и любой, кто отрицал бы такое толкование, был бы противником науки той эпохи.
Часто то, во что верит человек одной эпохи, в последующую эпоху опровергается. Именно поэтому мы можем предположить, что вещи, которые важны для нас сегодня – в 1974 году, не будут иметь никакой ценности в 2000 году. Из этого можно заключить, что археология сильно продвинулась вперед, но только в технике раскопок, а не в толковании находок. И это характерно не только для археологии, это общее явление.
Мы знаем, что космический корабль, на котором человек достиг Луны, в миллионы раз более совершенен, чем римская квадрига. Мы это знаем, и это очевидный факт, который никто не может отрицать. Но можем ли мы утверждать, что люди, которые управляли этим кораблем, были в сто тысяч раз лучше тех, кто управлял римскими квадригами? Если мы задумаемся хоть на мгновение, если хоть на секунду попытаемся освободиться от помешательства нашей эпохи на технике, если мы совершим подлинное гуманистическое усилие, чтобы понять, мы сможем увидеть, что самое большое различие заключается в уровне развития техники, а сам человек, достигший Луны, очень похож на человека, который жил в Римской империи. Наше продвижение вперед, наша эволюция – это в значительной степени развитие технологий, развитие машин, а не человека.
Поэтому не имеет большого смысла, оценивая те следы прошлого, которые мы могли бы найти, делать это в свете наших собственных предрассудков в отношении исторического развития. Потому что в любые времена у каждого народа были свои исторические предрассудки. Однажды историк XII века, отвечая на вопрос: «Каким будет 2000 год?», сказал: «В 2000 году мир будет наполнен огромными соборами и не будет ни одного человека, который не совершил бы паломничества в Иерусалим».
Очевидно, и факты это доказывают, что все обстоит не так, как представлял себе наш историк. То есть история развивается не линейно, как и вся Вселенная, но человек, который находится в точке, касательной к исторической кривой, воспринимает свой собственный исторический момент как линейный, прямой. История же, которая продолжает оставаться нелинейной, не следует предвидениям нашего историка.
Это происходило с человеком Средневековья. Но и римлянин также полагал, что его империя будет существовать тысячи лет. Египтяне создавали свои постройки для того, чтобы они могли существовать тысячелетия. Итак, мы можем сделать вывод, что в этом не являемся исключением. Я не могу сказать вам, каким будет будущее, но я уверен, что оно будет совершенно другим. То, что в настоящем нам кажется привлекательным, в будущем уже не будет представлять никакого интереса, но вполне возможно, что то, что нас сегодня не интересует, в будущем станет притягательным.
Современная наука отделяет археолога от историка, она дает историку возможность толковать те предметы, которые находит археолог. И поскольку историк точно так же ограничен предрассудками своего времени и пребывает в своем собственном мире, он всегда смотрит на всё сквозь свои очки, видит всё в своих цветах. Порой археология открывает вещи, которые кажутся нам необъяснимыми, невозможными. А разве можно себе представить, что человек, живший несколько тысяч лет назад, счел бы возможным существование вещей, которые есть у нас сегодня?